Привет от тёти Розы

Пирог был очень большой и совершенно круглый. К тому же красивый - божественно. Как божественно всё, что выходит из рук тёти Розы. Никто другой таких пирогов печь не умеет, даже моя бабушка (не говоря уже о маме).

Вся середина пирога была тёмно-красная от тесно прижавшихся друг к другу спелых вишен. Вишни блестели боками, утопая и плавясь в густом аппетитном желе. По краям золотился валик рассыпчатого румяного теста.

От пирога шёл упоительный, можно сказать изысканный запах. И весь он был восхитителен и неповторим, как произведение искусства. Даже страшно было подходить к нему с ножом. Смахивало на какое-то святотатство.

-Та вы шо! Выдумали тоже, - говорила в таких случаях тётя Роза, - Шо на него любоваться? Его кушать надо, на то он и пирог!

Подобно тёти-Розиной выпечке, её речь изобиловала удивительными нюансами и неожиданными вкусовыми обертонами.

То, что пирог столь же вкусен внутри, сколь и восхитителен внешне, было видно с первого взгляда.

Пекла тётя Роза, как дышала: так же естественно и просто.

-А шо тут мудрить? – вопрошала тётя Роза, воздев к небесам руки, по локоть вымазанные в муке, - Того немножко добавила, сего маленько подсыпала. Раз-раз, и готово!

Теперь-то я понимаю, что это называется талант.

Готовила тётя Роза всегда много, обильно и вкусно. И угощала своими блюдами всех: родных, знакомых, полузнакомых, случайно забредших на огонёк.

-Люблю кормить людей. Шобы сыты, пьяны и нос в табаке, - хрипло смеялась она.

В добавление к своему кулинарному таланту тётя Роза была сказочно красива. Почти как актриса Софи Лорен в фильме «Брак по-итальянски». Такая же гордая стать, причёска, огромные кошачьи глаза.

Вот только жила тётя Роза далеко от Италии. Хотя и на море. На Азовском. В городе Таганроге.

-Город как город, - пожимала плечами тётя Роза, - Везде люди как-то живут.

И всё-таки для Таганрога тётя Роза была слишком хороша.

Наверное, именно поэтому каждый год она брала в турагентстве путёвку и отправлялась показывать свою красоту в дальние страны: Лазурный Берег, Коста-Бланка, Золотые Пески.

Каждый раз накануне её отпуска в нашей квартире раздавался звонок.

-Шо? Соскучились? Заждались? – кричала тётя Роза в телефонную трубку, - Таки завтра я выезжаю! Гостинцы везу!

Тётя Роза была папина дальняя родственница. То ли вторая жена брата его отца. То ли двоюродная племянница сестры первого мужа папиной бабки.

Мы все её очень любили. Особенно – за торт «наполеон», ватрушки и вареники с картошкой и шкварками. К счастью, её путь на курорт лежал через наш большой суетливый город. И тётя Роза проездом всегда останавливалась у нас.

-Шо тут с вами всеми стряслось? – театрально закатывала она глаза и в ужасе всплёскивала руками, - Исхудали, как те скелеты, шо показывают в музее!

Мы с мамой ощупывали свои вполне упитанные бока и в недоумении пожимали плечами.

-Таки я за вас, чертеняки, возьмусь! Таки я вас всех откормлю, как тех поросят!

В устах тёти Розы это звучало как угроза.

Она распаковывала многочисленные сумки, узлы и чемоданы. Извлекала на свет завёрнутые в полотенца пироги, кастрюли с холодцом и сладким пловом, банки с маринованными огурцами.

-Подкрепляйтесь, ханурики, - ласково угощала нас она, - а я пока пошукаю по магазинам.

Появляясь в нашем городе, тётя Роза скупала всё, что продаётся в магазинах и торговых центрах: французские духи, индийские шали, блестящие нитки бус, кружевные пеньюары, босоножки на высоких каблуках.

-У нас такого нипочём не купишь, - говорила она, вертясь перед зеркалом в новой шляпе и парео, - Ну, шо, идёт мне? Хороша та нет?

…В этот раз времени у тёти Розы было в обрез. Между её рейсом в Варну и поездом из Таганрога всего-то и было часа три.

-Приезжайте прям-таки на вокзал! – клокотал в телефоне тёти-Розин сочный голос, - Шо, я зря пирог пекла, шо ли?

И вот он стоял на столе: огромный, душистый, весь до отказа набитый сладкими бордовыми вишнями.

Кулинарный привет от тёти Розы.

-М-м-м…, - ходила я вокруг стола, сглатывая слюну и в предвкушении потирая руки, - М-м-м-м-м…

-Хватит мычать! – сказала мама, - Марш в постель! Завтра попробуешь!

-Ну, кусочек…

-Поздно уже. Пора зубы чистить и спать.

-Ну, маленький…

-Будет тебе и маленький, и большой. Завтра. Утро вечера мудренее.

Ничего подобного! В отличие от вечера, утро оказалось глупым, грустным и коварным, как разбойник…

…Потому что наутро на кухонном столе красовалось совершенно пустое, дочиста вылизанное блюдо. Ни кусочка, ни крошки, ни самой завалящей вишенки. Пирог исчез, не оставив после себя следа. Да и был ли он вообще? Или мне всё это приснилось: вишнёвая начинка, золотистые кренделя, рассыпчатое тесто…

-Караул! – закричала я, похолодев от разочарования и ужаса, - Помогите!

Мне никто не ответил. Мама ещё спала. Папа давно ушёл на работу.

Я целый день тосковала по бесследно исчезнувшему тёти-Розиному пирогу. Представляла его тающую во рту сладость. И чуть кисловатые вишни, истекающие соком на моём языке. И как я отламываю хрустящую, как следует пропечённую корочку. Бесконечно долго жую и смакую душистое желе. Подбираю пальцем со стола крошки и липкие ароматные лужицы.

-Ну, куда… куда он мог деться? – в который раз теребила я маму.

Мама только щурила глаза и укоризненно качала головой. Видно, что-то такое знала. Или о чём-то догадывалась.

Вечером пришёл с работы папа. С букетом гвоздик, тортом в авоське и зацепившимся за собственные ботинки взглядом.

-Сам не знаю, как вышло, - оправдывался он, не поднимая на нас глаз, - Проснулся ночью… захотел попить… вышел на кухню…

-И сожрал?!

От внезапной догадки я задохнулась, у меня потемнело в глазах, пол закачался и поплыл из-под ног.

-Ну, не то, чтобы…, - папа ковырял носком ботинка пол, вздыхал тяжело, чесал затылок, - просто… дай, думаю, кусочек попробую. Маленький.

-Распробовал? – ехидно поинтересовалась мама.

-Не сразу, - честно признался папа, - он такой маленький был… слишком быстро закончился… Дай, думаю, ещё кусочек возьму. От кусочка ведь не убудет?

Папа опять вздохнул. Сглотнул комок. Поднял на нас с мамой неуверенный взгляд.

-Выходит, убыло! – сказала мама, скрестив на груди руки, и многозначительно покосилась на пустое блюдо.

Папа только развёл руками:

-Вы же знаете, как тётя Роза готовит. Не оторваться!

Мы знали. Именно потому и злились на папу. Как будто он не пирог съел тайком, как ночной вор, а, по крайней мере, обчистил всю квартиру и продал на барахолке наши ценные вещи.

-Вот… я тут торт… вам… цветы…

Папа явно хотел загладить вину. Он неуклюже водрузил гвоздики в вазу. Поставил на стол коробку. Снял с неё серую картонную крышку.

Пошлый магазинный бисквитный торт, пропитанный ванильной эссенцией. С дурацкими кремовыми розочками сверху и глупой надписью «Поздравляю».

Есть его я, конечно, не стала. Ну, разве что поковыряла слегка пальцем вязкий крем. Отщипнула крошку безвкусного, как вата, бисквита.

После этого папа каждый день чего-нибудь нам приносил. Конфеты ассорти в цветастых коробках, шоколадки с орехами, мороженое в больших пластмассовых лотках. Пытался помириться.

Я мириться с папой не хотела. Потому что была обижена страшно. Предатель. Разбойник. Ненасытный обжора. Я дулась на него три дня.

А на четвёртый день настойчиво и требовательно зазвонил телефон. Я сняла трубку.

-Алло! Алло! Шо вы там?

Звонила тётя Роза из своих Золотых Песков. Её голос возмущённо скрипел и потрескивал, пробиваясь сквозь помехи мирового эфира:

-Шо у вас случилось? Совсем-таки сбрендили? Побойтесь бога! Из-за паршивого пирога! Съел, и на здоровье! Ещё сто штук напеку. И ша!

В телефоне щёлкнуло, треснуло, и тёти-Розин голос провалился в ночную мглу.

Я, конечно, послушалась тётю Розу и сразу простила папу. А мама сказала:

-Он же, правда, не нарочно… с кем не бывает…