В июне, по версии дежурной по сайту Наты Ивановой,  в радел «Наш выбор» переводятся произведения  Анастасии Сукгоевой, Марины Борисовой, Александра Ралота и Людмилы Левиной

 

Поэзия

 

Анастасия Сукгоева

«Бабушка-разведчица» https://deti-knigi.com/proizvedeniya/item/12570-babushka-razvedchitsa

Наша бабушка служит в разведке.

В настоящей Разведке Бабуль.

В тайниках ловко прячет конфетки.

Не боится игрушечных пуль.

Ночью тёмной бесшумно крадётся

Одеяло поправить на мне.

Удивительно: ей удаётся

Слышать нас за стеной и во сне.

Вяжет в кресле в углу вечерами,

В телевизор как будто глядит,

А глазами всё водит за нами.

Днём и ночью за нами следит.

И допросы ведёт постоянно:

«Суп доел? Что припрятал в карман?

Руки мыл? Не запачкались? Странно…»

У неё тонкий нюх на обман.

По горячим следам раскрывает

Шалость нашу любую в момент.

И усталости вовсе не знает.

Наша бабушка – суперагент!

 

 

Марина Борисова

«Быстрый рецепт» https://deti-knigi.com/proizvedeniya/item/12560-bystryj-retsept

Мы с утра готовить рады.

Для блинов немного надо:

Три яйца, муки - две плошки,

Соли, сахара немножко,

Масла, свежего кефира...

И плиту, и стол  для пира,

Сковородку и кастрюлю...

И всего одну мамулю.

 

Проза

Александр Ралот

 «ЦВЕТ ДИСПЛЕЯ — ЗЕЛЁНЫЙ! О ТОНОМЕТРЕ. ИЗ ЦИКЛА «ИСТОРИИ ИЗОБРЕТЕНИЙ» http://www.deti-knigi.com/index.php?option=com_k2&view=item&id=12520

Краснодар. Июнь 202.. года.

 Внук Тимофей неслышно материализовался в проёме двери и попытался отвлечь меня от сотворения очередного рассказа:

— Встал с утра и сразу за комп? А как же твои неукоснительные правила? 

— Понимаешь, Тимоша, есть такое иностранное словечко дедлайн, а по-нашему, по-простому, сроки горят, редакция требует материал. Ну, вот и я ...

— А давление!? — бесцеремонно перебивает представитель нового поколения.

— А что, давление? Оно есть. И слава богу. Если бы не было, тогда совсем, как это по-современному, кранты или полный кирдык.

— Дед, не уходи от поставленного бабушкой вопроса. Она меня за этим и послала. Ты его мерил? «Скока на скока»? Я должен ей доложить, иначе мне свежеиспечённого пирожка с повидлом не видать! А он, знаешь, какой вкусный?

 Отговариваться от заданного вопроса не имело никакого смысла, тем более, что с кухни доносились такие ароматы, что приходилось признать: наш великий учёный Павлов был абсолютно прав в вопросе влияние мозга и обоняния на слюноотделение.

— Ну, не мерил я его сегодня. Забыл. Склероз. Вот допишу абзац и сразу возьму тонометр. Раз, два - и готово.

— Мне бабулю звать или сам, прямо сейчас мерить станешь? Только учти, если она сюда придёт, пирожки подгорят! А это уже...

— Всё, Тимоха! Сдаюсь. Садись рядом. Будем мерить. Раз уж без этого пирожкам могут прийти кранты.

 Я пересел с любимого писательского кресла на диван и достал коробочку с японским чудом техники.

***

— Вот смотри сюда, Тимоха. Верхние цифры — это давление в артериях в тот момент, когда сердце сжимается и выталкивает кровь. А нижняя цифра — это диастолическое давление, то есть в момент расслабления сердечной мышцы. Понятно?

Внук утвердительно кивнул. Помолчал пару секунд, а потом выпалил:

— А кто эту штуковину придумал? Японцы?

— Почему ты так решил?

— Но ведь аппарат-то их. Значит, они и изобрели. Типа градусника, только для сердца. Чтобы всегда под рукой был. На всякий случай.

— Понимаешь, Тимофей, дело в том, что интерес к кровеносной системе человека у людей возник очень давно, ещё в Древнем Египте. Когда перевели старинные папирусы, то узнали, что ещё за две тысячи лет до нашей эры врачеватели интересовались пульсациями сосудов и, как могли, устанавливали закономерность между их ударами и здоровьем человека...

— А затем они придумали вот это? — в обычной своей манере перебил нетерпеливый Тимофей.

 

— Прибор, основанный на этом принципе, изобрёл наш соотечественник Николай Сергеевич Коротков. Он сто семнадцать лет назад опубликовал маленькую заметку, всего-то двести восемьдесят одно слово. «Звуковой метод определения кровяного давления на людях» - и произвёл научный взрыв!

Тимофей удивлённо посмотрел на меня, хотел что-то спросить, но опомнился и демонстративно закрыл рот ладонями. Мол, молчу, аки рыба.

Я же продолжил:

— Я говорил о нижнем и верхнем давлении. Так вот, эти понятия в медицину ввёл Коротков. Он вернулся с Дальнего Востока, с театра военных действий, и стал работать в Петербургской Военно-медицинской академии. Оперировал и собирал материалы для диссертации. С помощью фонендоскопа день и ночь слушал, как течёт кровь в сосудах раненых солдат. Составял специальную звуковую гамму. После чего сформулировал новый способ измерения артериального давления. Дело в том, что пережатая кровяная артерия не издаёт никаких звуков, но, если её постепенно ослабить, можно услышать, как...

— Это понятно! Но ведь тогда не было таких вот моторчиков и маленьких насосиков? — не выдержав, перебил меня Тимоха.

— Конечно, не один наш хирург Николай Коротков работал в этом направлении. За девять лет до его судьбоносной статьи прообраз прибора для измерения артериального давления предложил терапевт Сципионе Рива-Роччи, живший в итальянском Турине. Он предложил использовать специальную сдавливающую манжету и увесистый ртутный манометр, соединённый с ней.

 Устройство было громоздким, но главный его недостаток заключался в том, что с его помощью можно было измерить лишь верхнее, то есть систолическое артериальное давление, — выдохнул я и замолчал, искренне надеясь, что в полной мере удовлетворил тягу внука к познанию в области медицины, но не тут-то было.

— Выходит, что этот самый Рива-Роччи всё уже изобрёл? Конечно, с ртутным манометром ходить на вызовы к больным неудобно, но в больницах его можно было запросто использовать. Стоит себе преспокойненько на полочке, подходи и меряй давление на здоровье. Делов-то.

 — Но ведь Сципионе не предусмотрел в своём приборе возможность измерения очень важного показателя – диастолического, то есть нижнего давления. Я тебе о нём говорил. Именно оно сообщает врачу информацию о состоянии сосудов.

— А потом тяжёлый и опасный ртутный манометр заменили на механический. И чтобы облегчить работу врачам, резиновую грушу заменили на микро-мотор и микро-компрессор. Засунули внутрь карту памяти, чтобы прибор сам запоминал предыдущие показания, и ещё часы с будильником, как же без них? Научили тонометры подсвечивать экран тремя цветами, как у светофора, чтобы больной, даже не глядя на цифры, знал: горит красный, значит, надо бежать к врачу; жёлтый — глотай таблетки. 

- Зелёный — бери ребёнка, то есть меня, и марш на зелёную лужайку играть и заниматься спортом, - на одном дыхани и выдохнул Тимофей и добавил. 

- А с изобретателем-то что стало?

— С Сципионе Рива-Роччи? — я хитро прищурился.

— Нет. С нашим, Николаем Сергеевичем. Разбогател? Ведь такое нужное человечеству открытие сделал. Наверное, и Нобелевскую премию получил.

— Увы. Лишь пять лет спустя он смог защитить докторскую диссертацию, которую присутствующие единогласно признали выдающейся. Затем работал простым врачом в Сибири, на золотых приисках Ленска. Но после жестокой расправы над рабочими, вновь вернулся в столицу.

После Октябрьской революции трудился главным врачом Мечниковской больницы до самой смерти. Болел сильно, но от госпитализации отказывался. Лишь за день до своей кончины его товарищ уговорил Короткова лечь в Военно-медицинскую академию, выписав для этого специальное направление. Увы, было уже слишком поздно, по дороге в приёмный покой Николай Сергеевич скончался от туберкулёза лёгких.

 Время было непростое, шла Гражданская война, и про учёного забыли.

Лишь недавно, в очередную годовщину великого доклада «Звуковой метод определения кровяного давления», вспомнили об авторе, пытались отыскать его могилу на Богословском кладбище Санкт-Петербурга, да так и не нашли.

 Я поднялся с места всем видом показывая, что наша беседа подошла к концу.

— Дед, ну, так не честно и несправедливо! Нельзя о таком учёном забывать! Давай, садись и напиши о нём рассказ или целый роман.

— А как же пирожки? —я попытался сменить тему.

— Сейчас принесу прямо сюда. И бабушку приведу. Будем и ей давление мерить.

— Уверен, что у неё экран будет ярко-зелёный. Она, в отличие от меня, за здоровьем следит регулярно, — возразил я, возвращаясь на рабочее место.

— Тогда все вместе пойдём в парк. Только перед походом померим температуру, а то, мало ли что? А заодно ты мне расскажешь, кто изобрёл термометр. Хорошо?

 

 

Людмила Левина

«СОЗВУЧНЫЕ СЮЖЕТЫ» http://www.deti-knigi.com/proizvedeniya/item/12590-sozvuchnye-syuzhety#comment-22589,22588

Хорошо у бабушки в деревне. Дни проходят интересно, весело, вечера – спокойно и познавательно. Да, да – именно познавательно. А про познания нужно рассказывать. Слушайте. 

Занимались мы в тот вечер с бабулей своими делами. Она вязала носок, сидя на диване, а я за столом пазлы складывала. Тихо в доме, телевизор не включен, радиоприёмник тоже молчит.

И тут негромко, нежно затянула бабуля песню:

- В низенькой светёлке, о-огонёк горит,

Мо-олодая пряха у окна сидит,

Мо-олодая пряха у окна сидит …

Заслушалась я, даже пазлы отложила:  уж очень задушевная песня, так и притягивает своей мелодичностью. Допела бабушка, а я говорю:

- Какая хорошая песня, в первый раз слышу, а мелодию сразу запомнила. 

- Русские народные песни быстро на слух ложатся, – отвечает она.

- Ага, - киваю, - вот только в этой песне слова незнакомые – светёлка, пряха.

- Светёлкой, - говорит бабуля, - называли в давние времена небольшую светлую комнату, в которой было несколько окон. В ней занимались рукоделием. Я сейчас в магазине пряжу покупаю, а тогда сами готовили нитки - скручивали вручную шерсть,  чаще всего овечью. Изготовление пряжи из шерсти называлось прядением. Так что пряха – это женщина, которая вручную делала из шерсти тонкие нити. Сидит, бывало,  за рукоделием целый день, а работа не кончается – уж солнце спряталось, дети с прогулки примчались, муж с поля вернулся. Отложит пряха работу ненадолго, чтобы мужа встретить, поужинать с семьёй, а после снова за работу садится. А когда совсем темно становится в доме, как под плотным ватным одеялом, зажигает она лучину.

- Лучину? А почему не лампочку? – спрашиваю я.

- Лампочек в то время не было, - улыбается бабуля, - потому лучину – тонкую щепку сухого дерева, которую смазывали жиром или сливочным маслом, чтобы дольше горела. Так вот, пока пряха делом занимается, дети рядом играют, почти в темноте, лучина-то слабо светит. Кстати, эта история про наше Богородское ремесло. Хоть мы и живём в Сергиевом Посаде, - уточняет она, - но село Богородское рядом, потому наше, - и, лаская меня взглядом, продолжает:

- Играли те детишки глиняной куклой: то в тряпицу завернут, то кинут друг другу. И в какой-то момент не поймалась куколка, упала на пол и разбилась. Заплакали ребятки. А пряха мужа зовёт. «Надо бы новую игрушку ребятам смастерить», - говорит ему.

- Ты же понимаешь, - вновь обращается ко мне бабушка, - что игрушки в те времена сами родители делали.

- Понимаю.

- Молодец, - слышу в свой адрес, - так вот – пришёл муж, собрал глиняные осколки. «Завтра сделаю новую игрушку, - говорит ребятам, - сегодня же спать отправляйтесь».

Дети вздохнули, но согласились.

На следующий день пошёл он в свою мастерскую. Замесил глину, чтобы куклу вылепить, но  передумал. 

«Надо бы, - вслух размышляет, - попрочнее игрушку смастерить». 

 И тут осенило его: «Сделаю-ка я фигурку из дерева - такая ни за что не сломается».

И сделал. Раскрашивать не стал. Нет времени у хозяина большой семьи. В поле пора, работы много. Отдал он ребятишкам деревяную игрушку.

Те рады новую куклу получить, каждый вечер с ней играют, а на ночь в кровать с собой берут - по очереди. Кукла-то одна, а ребят трое. Ссорились они иногда из-за этого.

И решил отец ещё одну игрушку сделать. Был он человеком творческим, с фантазией, потому следующая поделка была подвижной: смастерил он пляшущего мужичка, прикрепив внутри игрушки пружинку. Дети, получив такой подарок сами плясали от радости, как на пружинах.

- А мужичка-плясуна тоже не стал раскрашивать? – спрашиваю.

- Не стал. Может,  красок не было в то время.  Зато через какое-то время сделал третью игрушку - курочек, что зёрна клюют.  Теперь у каждого ребёнка было по игрушке. Они обменивались ими, играя и дома, и во дворе. Делились с друзьями. Не трудно догадаться, что вскоре и другие родители тоже стали делать подобные игрушки своим деткам. А примерно в XV – XVI веках в селе Богородское организовали артель. Артелью называли небольшой коллектив работников, например, по обработке и художественной резке дерева. Богородские мастера начали трудиться по своим заказам, а вскоре стали получать их из других сёл и городов. Чаще всего работники сами придумывали сюжеты для изготовления игрушек – выбирали их из обычной жизни. Например, изображали сапожника в момент изготовления сапог, лесорубов, которые рубили дрова, пряху, что сидела с веретеном за прялкой. Кстати, мне эта игрушка больше всех нравится

- Так вот почему ты пела песню про молодую пряху! - восклицаю я.

- И правда, - говорит бабуля, - созвучными оказались сюжеты. Но я, если честно, случайно песню вспомнила. А ты молодец, внимательная! 

На следующий день я стою перед бабулей, держа руки за спиной, и загадочно улыбаюсь.

- Что там у тебя? – спрашивает.

- Угадай.

- Пряжа на новые носочки.

- Почти угадала, -  и я протягиваю купленную утром игрушку.

- Пряха! Вот так, подарок. Спасибо. - Бабушка берёт игрушку, целует меня и говорит: - Когда уедешь, буду ей песни петь. 

- Я тебе каждый день звонить буду, - обещаю. И, взяв бабушкин телефон, устанавливаю на звонок песенку из мультфильма, - теперь кукла будет и мои песни слушать, - говорю, возвращая мобильник.

Поздравляем!!