Татьяна  Шипошина

Отблески облаков

 

ГЛАВА 1

Ехала деревня мимо мужика

 

- Это возмутительно! –  воскликнула Лидия Петровна.

- Это не лезет ни в какие ворота! – развела руками она же.

Тут надо сделать небольшую паузу, потому, что Еремей Новослободский сейчас же представил себе, как цифры, толпой, лезут в новые ворота. Ворота деревянные и  выкрашенные в ядовито-зелёный цвет.  

Сбоку сидит собака. Дворняга.

Тут, сама собой, звучит  песенка о том, что:

Ехала деревня мимо мужика,

Вдруг из-под собаки лают ворота!

Воротам сразу же захотелось залаять, но они не смогли – их пасть была забита цифрами. Цифры лезли одна на другую и толкали друг друга. В давке даже отрывались некоторые детали – например, к ногам Еремея уже свалилось несколько чёрточек.  А под воротами сидел помятый ноль и вытирал слёзы. 

Интересно, а что там, за зелёными воротами? Куда  цифры лезут? Еремей даже встал пару раз на цыпочки, чтоб разглядеть – что там, за новыми воротами? Но цифры толпились и пинались! Их было так много, что разглядеть ничего не удалось.

- Новослободский! Ты почему пляшешь? Я с тобой разговариваю, или не с тобой? Или ты опять куда-то «улетел»?

Еремей Новослободский, ученик второго класса, стоял около парты.  Но это только так казалось. Потому, что около парты стояла  внешняя часть Еремея.  А его мыслительная часть только что ломилась в новые ворота. Но в ворота пролезть не удалось.

- А? – спросил Еремей. – Чего?

В классе сразу стало шумно. От смеха.

- Прекратите! – повысила голос Лидия Петровна. – Садись, Новослободский. – Наверно, мне придётся вызвать в школу твоих родителей.  Итак, вычитание в столбик.  К доске пойдёт… пойдёт… Ну, давай, Полякова. Давай! Хоть один человек в классе…

 Лидия Петровна не договорила. Но все  поняли.

Хоть один человек в классе не только разобрался с вычитанием в столбик, но и сможет спокойно провести эту манипуляцию у доски.

Света Полякова! Светочка! Поляковочка!  Две  тугие косички. Заплетены  сверху, от самого лба.  Кажется, что брови у Поляковой подняты из-за этого в вечном вопросе:  «Кто тут ещё сомневается, что  я в этом классе – первая ученица?»

Всё у этой Поляковой так ровно и чисто, так правильно, что прямо так и хочется…

Не подумайте, что хочется помять ей тетрадку или подкинуть лягушку. Нет!

Хочется прокричать: «Слава Поляковой!»

- Слава Поляковой! – совершенно искренне почти прокричал Еремей Новослободский.

Лидии Петровне ничего не оставалось, как только метнуть в сторону Еремея пару молний.  Но  Лидия Петровна была учительницей начальных классов, а не древнегреческим богом Зевсом-Громовержцем. Настоящих  молний не получилось. Если бы Лидия Петровна оказалась вдруг настоящим Зевсом-Громовержцем, то тетрадь Еремея Новослободского – точно бы воспламенилась.

 А так – нет, ничего.

Еремей даже понюхал тетрадь. Гарью не пахло.

- Молодец, Света.  Садись. Может, кто-то ещё хочет к доске?

Голос Лидии Петровны звучал очень грозно, и  Еремей превратился в человека невидимку. К сожалению, в невидимку могла превратиться только его  мыслительная часть.  А вот наружная, как назло, продолжала сидеть за партой и отсвечивать радугой в глазах Лидии Петровны.

- Послушаем-ка мы Петрова! – вынесла приговор Лидия Петровна. – Петров, к доске!

Проходя мимо парты Еремея, Толик Петров успел пнуть товарища в бок. «Товарища» - скорее по несчастью, а не по дружбе. Потому, что в классе их было двое – таких вот, выдающихся учеников.

Петров и Новослободский!

Как  у каждого из выдающихся людей, у Петрова и Новослободского имелись свои особенности. Но об этом – позже. А пока Петров толкнул Новослободского в бок, и от этого в тетради Новослободского провелась дугообразная линия через половину листа.

Что отнюдь не добавило этой многострадальной и видавшей виды тетради чистоты и красоты.

«Это – мост! – подумал Еремей Новослободский, глядя на дугообразную черту. – Только куда?»

 

ГЛАВА 2

Ерёма-Ерёма, сидел бы ты дома!

 

О! О!

Петров!

Петров «плавал у доски», но проблема заключалась в том, что и плавать Петров толком не умел – так, барахтался по-собачьи.

- Ну… берём пятёрку… и туда её…

- Смелее, Петров. Сколько будет от двенадцати отнять пять? Детский сад, ясельная группа.

- Раскладываем…

- Раскладывай, Петров. Что будем раскладывать?

- Пятёрку…

- Петров! Думай, Петров!

Тут Лидия Петровна, как всегда, выдавала желаемое за действительное. Два  понятия: «Петров» и «Думай» - никак не сочетались.

Еремею стало жалко Толика Петрова. Как ни странно, он уже давно решил пример. То есть, он решил пример не в столбик – он просто увидел, сколько получится. Там, в уме.  Поэтому он взял Петрова за руку, прицепился вместе с Петровым к  столбику с примером, и унесся в высокое звёздное небо.

Можно сказать, в Космос.  

Без скафандров. Потому, что мыслительной части человека не нужен скафандр.

Для Еремея лететь – дело привычное, а вот мыслительная часть Петрова испугано озиралась, и даже попыталась спрятаться.

  Прятаться в Космосе – бесполезно.  Там – все  мысли видны, всё нараспашку.  Каждый передвигается со скоростью своих мыслей. Может, поэтому Петрову немножко неуютно, так как Еремей тащит его за руку.  Вместе со столбиком нерешённого примера. Петров – не успевает ориентироваться, хватает ртом воздух и через некоторое время  просит:

- Ерёма, подожди!

Толик совершенно не замечает, что мимо них уже два раза проплыл ответ на пример, На тот самый, ранее написанный им на доске.

В Космосе – хорошо. Простор. Тёмное небо, сияющие звёзды. Сколько их? 

Ага… В столбик!

Одна звезда, вторая звезда…

- Полетели назад! – канючил Толик Петров, не выпуская из рук столбика с примером.

- Петров, хватит дрожать! Отпусти пример на волю и давай складывать в столбик звёзды!

Пример улетел, а вместе с примером улетел и ответ на него.  Толик так и не понял, что это был ответ…

Петров испугано озирается, берёт одну звезду и с трудом взгромождает её на другую.

- Ну, и столбище! А до обеда успеем?

- Только о своём животе и думаешь! В Космосе всё по-другому. Мы можем здесь гулять бесконечно!

- Не, - отвечает Петров. – Я не хочу – бесконечно. Я хочу в столовую. Пюре с сосиской, пирожок. Компот!

- Звёзды! В столбик!

- Пирожок!

- Звёзды!

- Ща, как вмажу – будут тебе и звёзды, и столбики! – не выдерживает Петров. – Сейчас же опусти меня обратно! А то… А то…

Еремей, конечно, понимает, что здесь, в Космосе, Толик Петров ему совершенно не страшен. Космос – это не столовая, где Петров силой может присвоить чужую сосиску, или пирожок соседа. 

Космос -  это не школьный двор, где Петров может «дать по шее», «накостылять» и «припечатать».

Здесь, в Космосе,  можно переместиться в такие дали… Правда, в самые далёкие дали Еремей ещё не летал. Страшновато.  А вдруг там – чёрная дыра?  Или страшная звезда – «Красный карлик», который всех к себе притягивает, и никого не отпускает?

Только Еремей подумал, что, и вправду, пора возвращать Петрова на место, как очнулся.

 Его трясла за плечо Лидия Петровна:

- Новослободский! Ты где? Ау, Новослободский!

- Ау, - ответил Еремей. – Я тут.

Как только стены в классе не рухнули – не понятно. От смеха, конечно.

- Прекратите смеяться! – прикрикнула Лидия Петровна. – Ты, Еремей, решил пример?

- Решил, - промямлил Еремей.

- Сколько получилось?

- 47.

- Хорошо. Правильно. А как ты решал? Где столбик? Столбик где?

Тут Еремею показалось, что на него надвигается чёрная дыра и спрашивает: «Где столбик? Столбик где?»

- В Космосе, - ответил Еремей. – Он там летает.

Еремея и школу спас звонок. А то школа бы обрушилась, а вместе с ней – и Еремей – распался бы на мелкие звенящие осколки. 

 

ГЛАВА 3

Крыша не летает, а ездит

 

На переменке (а следующей переменой была, конечно, большая), Толик Петров не побежал сразу в столовую, а стоял и поджидал, пока Еремей сложит в ранец книжки, тетрадки, а также пенал.

Еремей нарочно складывал всё это медленно-медленно, в надежде, что аппетит  у Толика пересилит жажду мести.

 Но Толик встал у двери в класс, как столб.

Не как столбик, а именно – как столб.

 Толик – на полголовы выше всех в классе. Некоторых – и на целую голову. Но это не прибавляет  содержания голове Толика. Кроме того, Толик весит килограмм на десять больше среднего второклассника.

В спорах Толик использует следующие аргументы:  подзатыльники, щелбаны, толчки и подножки.

Чаще всего, в спорах Толик побеждает. И выражает радость победы громким хохотом и выкрикиванием разных лозунгов, типа: «Так тебе и надо, курица-помада!», «Туда тебе и дорога!», «Иди-иди, жалуйся, маменькин сынок!»,

Чаще, чем к  другим ребятам в классе, Толик пристаёт к Еремею. Может, из-за имени, а, может, ещё из-за чего-то. Уж очень Еремей отличается от всех, но от Толика – больше, чем от  остальных. 

Еремею ничего не оставалось, как двинуться, наконец, навстречу опасности. 

Толик сразу приступил к делу. Он схватил Еремея «за грудки», и прижал его к стене:

- Ты куда это улетаешь, а?

«Значит, это всё – правда? – радостно подумал Еремей. –  Даже Толик Петров подтверждает…»

- Отстань, Толик!  Я в этих столбиках ещё сам не разобрался!

Еремею вдруг стало противно. Словно бы он оправдывается, чтоб подзатыльник не получить. Но ведь он понял, как надо вычитать в столбик, только на этом уроке. Ещё даже не попробовал, но уже понял.

Как  он мог рассказать о том, откуда в его голове иногда появляются ответы! Он же и сам не знает, откуда.  Да разве мог он сказать Толику, что просто пожалел его, плавающего у доски, и взял с собой «полетать»!  

Толик получил двойку. В  дневник. Вот Толик и искал, на ком бы сорвать злость.

А срывать злость лучше всего на ком?

Во-первых, на том, кто слабее.

Во-вторых, на том, кто может куда-то «улететь»!

Все над ним смеются, а он – хоть бы хны! Посреди урока – взял себе, и «улетел»! Да ещё и откуда-то знает ответ примера, хотя не умеет вычитать в столбик!

Вот что вы на это скажете?

Обидно?

Да.

Надо подзатыльник дать?

«Да!» - так думают, конечно, не все. Но Толик Петров думал примерно так.  Еремей отряхнулся, поправил пиджачок  и всё же спросил раскрасневшегося и потного Толика:

- Толян, а ты помнишь, что мы «летали» вместе с тобой? Ну, мысленно… Ну, это… складывали звёзды в столбик. Не помнишь?

- Ну, Ерёма, у тебя совсем крыша поехала, - Толик даже сделал шаг назад. – Тебе в дурдом  надо.  Ща, вмажу пару раз, чтоб крыша на место встала!

- Не помнишь… - с сожалением покачал головой Еремей. – А я подумал… Я подумал, что ты меня поэтому ждёшь…  Здорово же там... Ну ладно.

У Толика Петрова не нашлось больше слов. У него даже подзатыльника больше не нашлось.  Он только покрутил пальцем у виска и развёл руки.  И пошёл в столовую, пока пюре и сосиска ещё  совсем не остыли.

Кстати, Лидия Петровна, замечание в дневник всё-таки и Еремею записала.

Что может привести к последствиям. Пока ещё неясно, к каким.