***

Вот я опять стою на площади Сан-Марко,
Кормлю с ладони дерзких голубей.
Вдруг у фотографа, стоящего под аркой,
Из объектива вылетает воробей.
Пернатый голоден, и хлеб ему в подмогу
Я щедро на ладони подношу.
Он шустрый малый и не трус, не трус, ей-Богу!
О нём я детям сказку напишу!
Он на ладони посидел ещё немного,
Потом, кусочек пиццы прихватив,
Вспорхнул с неё и прыгнул на дорогу,
И – вновь нырнул обратно в объектив.

Рассказ о Ларисе Прибрежной мне захотелось начать именно с этого её стихотворения, которое называется «Воробей из объектива». В нем столько жизни, атмосферы, сиюминутности и, одновременно с этим, вечности. А еще в этих строчках скрыта тайна. Вернее, таинство – творчества, рождения поэзии и сказки: «О нём я детям сказку напишу!» И вот ты уже сам стоишь на знаменитой венецианской площади, прославившейся своим собором и голубями. Все знакомо, все сто раз видено на бесчисленных и в общем-то похожих между собой фотографиях. И вдруг – воробей. Откуда? Почему? Суетливый голодный малыш среди перекормленных и ленивых гулькающих увальней. И ты уже сам подносишь ему на ладони хлеб. И всей кожей ощущаешь его крошечные когтистые лапки. И это запечатлевается, как мгновенная вспышка. Как озарение. Так, собственно, и рождаются стихи.

 

Надо сказать, писателем Лариса Прибрежная становиться не собиралась. Даже не мечтала. А кто ж мечтает-то? Это просто приходит. Порой на время. Иногда на всю жизнь. Почти всегда неожиданно. И каждый раз – удивительно. Однажды, наблюдая за медленным кружением снежинок за окном, Лариса вдруг про себя стала произносить слова, которые сами собой сложились в стихотворение. Оно как будто спустилось с небес вместе с крупными неторопливыми снежинками.

Снежинка белая летит…
Так краток миг её полета!
О ней едва ли вспомнит кто-то
И чьё-то сердце защемит.
Бывало, как она кружилась,
И чей-то радовала взор,
Плела какой-то свой узор, 
И серебрилась, и искрилась.
Но всё когда-нибудь растает:
И шик, и неподдельный блеск.
Мороза ей не страшен треск,
Один лишь миг её пугает:
Когда на землю упадёт
К снежинкам – ветреным подругам,
А может, даже злая вьюга 
Её куда-то унесёт. 
После падения подняться 
Уже, наверно, не дано. 
И по закону суждено
Снежинке перевоплощаться.
И, может, капелькой дождя
Свой путь она пройдет в пространстве –
Любительница вечных странствий,
Зимы послушное дитя.
И вновь снежинка полетит,
Осознавая миг полёта…
А, может, всё же вспомнит кто-то
И чьё-то сердце защемит. 

Со стихотворения «Снежинка» и начались первые шаги в литературу. После стихов появилась проза. Сначала миниатюры и рассказы для взрослых. А потом был рассказ «Трепетание стрекоз" - о девочке, мечтающей завести себе стрекозу. С этого момента Лариса Прибрежная стала детским писателем.

 

Писать для детей оказалось гораздо интереснее, чем для взрослых - придумывать волшебные, сказочные истории или рассказывать реальные и смешные. 

Смешных историй собралось на целую книгу «Пятёрка с плюсом, или Философ Хвыля», которая вышла в издательстве «Аквилегия-М». Между прочим, первый тираж уже разошелся, и в ближайшее время будет допечатан второй.

Кстати, прототипом главного героя этой веселой повести стал сын писательницы Слава. Сейчас это уже не просто Слава, а взрослый, серьезный и, как и мама, творческий человек Вячеслав Моногаев – выпускник филологического факультета БФУ им. Канта, лауреат Всероссийского фестиваля авторской песни им. Валерия Грушина, организатор рок-группы "Веды", которая в 2012 году завоевала Гран-при рок-фестиваля "Под серебряным дождём". А читатели знают и продолжают любить его как Борьку Борисоглебского из маминой книжки и  требуют продолжения веселых историй.

А ещё Лариса Прибрежная любит море и путешествия. Живет она на Балтике, в приморском Калининграде. И часто ездит в Италию. Потому что там, среди вечной красоты, рождаются самые удивительные, самые волшебные стихи и сказки.

Подготовила Анна Вербовская

 

 

 

Лунный сыр

– Мамочка, смотри! Что это? – воскликнул мышонок, впервые увидев, как на небе круглится луна. 
– Это луна, малыш, – ответила мышь.
– Луна? А из чего она сделана?
– Мудрые мышиные старцы утверждают, что из сыра.
– Из сыра? А что такое сыр?
– О, сынок. Сыр — это сыр, – загадочно произнесла мышь.
– Сыр — это сыр?
– Да. И вкуснее сыра нет ничего на свете.
– Вот бы попробовать.
– Когда-нибудь обязательно попробуешь, – погладив по голове мышонка, пообещала мама.
– Когда-нибудь? 
– Когда-нибудь.
– Я не хочу когда-нибудь, я хочу сейчас. Давай заберёмся на крышу и отгрызём от луны кусочек сыра.
– Нет, дорогой, мы не сможем её достать даже с крыши.
– Тогда попробуем с трубы, – настаивал мышонок.
– До неё даже летучие мыши, которые летают выше трубы, не смогут добраться, – улыбнулась мышь.
– Но кто и почему закинул её так высоко? – недоумевал мышонок.
– Этого никто не знает.
– Даже мышиные старцы?
– Даже они, – вздохнула мышь.      
Через несколько дней луна пошла на убыль и стала видна только её часть.
Мышонок выбрался из норки и, глянув на луну, всплеснул лапками:
– Мама-мама, летучие мыши всё же добрались до лунного сыра и съели почти половину! Ах, как я хочу попробовать сыр!
Мышь решила, во что бы то не стало, добыть для своего сыночка сырное лакомство и отправилась на его поиски. Она пробралась в подсобное помещение магазина и запах привёл её к полкам с сыром. Мышь забралась на полку, сбросила сырный кругляш на пол и покатила его к своей норе. Дело это оказалось нелёгким, ведь головка сыра была в несколько раз больше самой мыши. Уже в сумерках добралась она домой, где ждал её голодный мышонок.  Он выскочил из норки и радостно пискнул:
– Мамочка, ты достала сыр с неба. Как тебе это удалось?
Мышь глянула на небо и устало улыбнулась: луны на нём не было.

 

 

Отрывок из книги «Пятёрка с плюсом, или Философ Хвыля»

 Когда денежное дерево отцвело, мама погрустнела. И тогда папа решил её развеселить и приготовил сюрприз. Ночью, накануне весеннего женского праздника, он привязал к веткам денежные купюры, а утром подошёл к дереву и как вскинет руки:

– Смотри! Восток услышал твои молитвы и ответил созревшими плодами на нашем дереве.

Надо было видеть мамины глаза, когда она смотрела на привязанные к веткам толстянки деньги! 

– Может, мне больше не работать, раз наше дерево решило взять нас на содержание? Ты каждый день будешь срывать денежные листочки с дерева и с ними ходить в магазин, – пошутил папа и чуть было не испортил праздник. Но, видимо, маме приснился хороший сон, поэтому она не стала вступать с папой в перепалку, а ограничилась тем, что запустила в него подушкой.

А вот я не шутил, я приготовил маме, как мне казалось, настоящий приятный сюрприз.  Для подарка, который я задумал, нужна была свадебная фотография родителей. На ней мама такая красивая! В белом платье и фате она была похожа на царевну Лебедь из сказки о царе Салтане. Я достал из комода свадебный альбом родителей, выбрал фотографию и разрезал её пополам. Папу отложил в сторону, а маму аккуратно вырезал по контуру и наклеил на лист бумаги, где заранее нарисовал накатывающиеся на берег морские волны. Ну точно царевна Лебедь получилась. Не хватало только звезды во лбу. Из чего её сделать, сама того не зная, подсказала мне мама, когда варила суп и достала из шкафа мелкие макароны-звёздочки, чтобы сбросить их в бульон. Одну такую звёздочку я взял из пакетика, покрасил маминым блестящим лаком для ногтей и приклеил её на фотографию на лоб царевны Лебедь. Когда я вручил подарок маме, она растрогалась и обрадовалась моему рукотворчеству, обняла меня и поцеловала. Но потом всмотрелась в этот коллаж и как всплеснёт руками:

– Сынок! Ты же папу отрезал. Как же теперь… Что же теперь…

– А что теперь? – удивился я.

– И не знаю даже… Стелла, когда со своим мужем поссорилась, отрезала его от себя на фотографии, и они развелись, – чуть не плача проговорила мама.

Я не на шутку испугался.

– Куда ты меня дел? – спросил папа.

Я побежал в комнату, отыскал отрезанную часть фотографии и, вернувшись, протянул её папе. Папа взял ножницы и стал вырезать себя.

– Давай клей, – сказал он.

Намазав клеем свою вырезанную фигуру, папа уже хотел приклеить её рядом с царевной Лебедью, легко стоящей на морской глади, но мама остановила его:

– Ты что, сын Божий что ли, чтобы по воде мог ходить.

– Нет,  я – Гвидон! Царевич.

– А раз царевич, так и жди меня на берегу.

Папа приклеил себя к берегу и запел:

– Мы с тобой два берега у одной реки…

– Море это, – мама укоризненно посмотрела на папу, а потом на меня.

– О море-море, преданным скалам ты ненадолго подаришь прибой. Море, возьми меня в дальние дали… Парусом алым вместе с  собой... – громко пел папа.

– Куда возьми? В какие ещё дали? – насторожилась мама.

– Из которых я к тебе под алыми парусами приду, – улыбнулся папа, обнял маму и снова запел: – В мире, где девчонкою босой у прибоя бегает Ассоль. Бегает смешная, озорная, ничего о парусе не зная…

Вот так, исполняя песню за песней, папа развеял мамину тревогу.

 

 

Белый жирафик

Однажды в жаркой африканской саванне родился необычный жирафик. Мама

жирафиха увидела своего детёныша и ахнула:

– Он совершенно белый! Этого не может быть!

Она стала облизывать детёныша, в надежде, что на шкуре появится рисунок.

Но рисунок не появлялся. Не появился он и потом, когда жирафик подрос.

«Ничего, – подумала жирафиха – малыш будет гулять под солнышком, и узор

обязательно выступит», – и отвела сыночка в жирафьи ясли.

Рыженькие в пятнах жирафики собрались вокруг необычного малыша и

стали разглядывать его.

– Какой странный жираф. Он такой белый, и на нём нет ни одного пятнышка!

– А, может, он и не жираф вовсе? – засомневался самый высокий из них.

– Как это не жираф? Если не жираф, то кто я? – растерянно захлопал

длинными ресницами новичок. –  Я самый настоящий жираф, только белый.

– Вот и иди к белым жирафам, а нам такие здесь не нужны, – заявил тот, что

был выше остальных. И все поддержали его:      

– Мы не будем дружить с белым жирафом, не будем!

Жирафик опустил ресницы, чтобы неприветливые малыши не увидели его

слёз, и решил уйти подальше от них. Он долго брёл по саванне, пока не

увидел красивый дом с большим, увитым растениями, балконом. Аромат,

исходящий от растений, привлёк его. Жирафик подошёл ближе и стал

отщипывать яркие, вкусно пахнущие цветы.

А в этом доме жила Фея. Она услышала, что кто-то хрустит сочной зеленью

и поспешила посмотреть на этого «кто-то». Фея вышла  на балкон и увидела

белого жирафика  с очень грустными глазами. Он поведал ей о своём горе.

– Разве это горе — быть белым, как облачко? Горе — это когда

выращиваешь цветы, а кто-то приходит и съедает их, – развела руками Фея.

– Простите, – только и смог вымолвить изгнанник.

Фея снова посмотрела в грустные жирафьи глаза и сказала:

– Ну, так и быть, я помогу тебе. Пойдём, посмотрим на один маленький

саженец, что я посадила в саду. Ветра и бури гнут его тоненький ствол,

жаркое солнце сушит землю под его корнями. Ты должен ухаживать за ним  и

оберегать, пока саженец не превратится в дерево. И не должен съесть с него

ни одного листочка. Если поможешь дереву, дерево поможет тебе.

Жирафик стал ухаживать за маленьким саженцем. Он оберегал его от ветра,

подставляя свою длинную шею тоненькому стволу. Он приносил воду из

озера, что было неподалёку, и поливал его.

Вода в озере, как и всё во владениях Феи, была волшебной, и вскоре деревце

превратилось в большой развесистый клён с красивыми узорчатыми листьями.

Жирафику очень хотелось попробовать на вкус эти листья, но он, помня слова

Феи, терпел. Он очень старался — и выдержал испытание.

– Ты заслужил носить красивый рисунок на своей шкуре, – обрадовала его 

фея.

Она взмахнула волшебной палочкой, листья на клёне пожелтели, и он стал

сбрасывать их. Листья сыпались прямо на жирафика и покрывали его белую

шкуру необыкновенным рисунком.

– Посмотри на себя, – указав на озеро, – предложила фея.

Жирафик подошёл к воде, увидел в зеркальной глади своё отражение и

удивился:

– Неужели это я?

– Это ты, малыш! И поверь, такого красивого узора на себе не носил ещё ни

один жираф! – улыбнулась волшебница.

– Спасибо! Теперь я могу вернуться домой, – обрадовался жирафик.

– Да, тебе пора домой. Твоя мама, наверное, выплакала все глаза. Беги и

порадуй её своим возвращением.

Жирафик подошёл к клёну, потёрся рожками о его теперь уже крепкий ствол,

и несколько счастливых слёз капнули из его глаз. Клён радостно зашелестел

оставшейся листвой и пожелал другу благополучно добраться домой.

Он вернулся в стадо, когда солнце уже садилось. Мама очень обрадовалась

его возвращению.

– Малыш, каким ты стал красивым! – сказала она. Я знала, что солнышко

поможет проявиться твоему рисунку.

Утром жирафик с мамой завтракали вкусными листьями акации. Мимо

проходили взрослые жирафы и их детёныши.

– Какой необыкновенный узор у твоего малыша! – не удержалась самая

важная жирафиха. – Твой жирафик чудо как хорош!

А все остальные окружили его и стали рассматривать узоры из кленовых

листьев, которые украшали шкуру ещё недавно белого жирафика, и

восхищаться им:               

– Хорош! Как хорош!

И маленьким жирафикам ничего не оставалось, как выбрать вернувшегося

изгнанника главным среди них. Ведь такого красивого наряда не имел ещё ни

один жираф!