Редколлегия портала «Дети и книги» с радостью поздравляет наших дорогих мужчин –  и совсем юных, и в полном расцвете сил, и уже умудренных жизненным опытом, - с праздником Защитника Отечества!

Мы желаем Вам от всего сердца, чтобы дни Ваши протекали в мире и спокойствии, в радости и благополучии!

А если Вы не можете жить без сражений и приключений, пусть сражения будут спортивными и творческими, а иногда – кулинарными, а приключения станут неотъемлемой частью радостных путешествий – по другим континентам и странам, по просторам нашей страны и… по Вселенным, которые открывают нам люди и книги!!!

Мира и счастья Вам!!!

Примите  в подарок несколько добрых историй.

  Екатерина Лазаренко и Татьяна Шипошина

Ольга Аксенова

Игра в солдатики

Вообще-то я прекрасно обхожусь без индейцев и солдатиков. По мне это всё равно, что куклы. Хотя Тёмка придумывает разные разности, и я начинаю вместе с ним визжать, орать и шипеть, то есть, как говорит баба Валя, «втягиваюсь в игру».

Что можно делать с солдатиками? Оказывается, по ним можно стрелять из самострела. Они падают. Чем больше солдатиков упало, тем хуже. Значит, тебя скоро победят. Вообще-то, стрелять я не люблю, так как попасть могу не всегда, а Тёмка попадает чаще, и меня берёт досада. Почему он попадает, а я нет? Тогда я стреляю, стреляю, стреляю! Тёмка уже картинки раскрашивает, а я всё стреляю.

Но солдатики мне нравятся меньше, чем индейцы. Индейцы такие же маленькие, с мизинчик, как и солдатики, но красивые. Самый удивительный индеец - в оранжевых штанах и с белыми перьями на голове. Я всё время хочу им поиграть, но он мне никогда не достаётся. Тёмка его первым хватает. Индейцев мы делим поровну и расставляем на горах, которыми служат кубики. Потом сворачиваем кусочки бумаги, пережевываем их и стреляем каждый из-за своей горы в противника.

- Почему индейцы воюют против индейцев? - как-то спросил дядя Толя.

- А как же надо? - удивился Тёмка.

- Индейцы должны воевать с белыми.

Мы посмотрели друг на друга.

- Да, наверное, должны, - сказала я.

- А у нас не должны! - ответил Тёмка и принялся пулять по моим индейцам.

- Не должны! - весело подхватила я.

Так мы и играем, индейцы против индейцев. Красная Армия против Красной Армии, так как у Тёмки нет других солдат.

Тут Тёмке кто-то подарил 12 штук оловянных солдатиков. Они были не раскрашены, лица разглядеть было трудно. Мне они совершенно не нравились, но Тёмка их нахваливал:

- Ты что? Они сливаются с местностью! Что для солдата может быть главнее?!

Я не знала, что для солдата главнее, но мне казалось, что всё-таки что-то другое.

- И потом, тебе не нужно голову ломать, кто в каком звании, - продолжал Тёмка. - У тебя все рядовые. Расставила, куда попало, ты всё равно так и делаешь, и всё! Это я думаю, куда командира спрятать, как замполита прикрыть…

- Ну, хорошо, - говорю. - Если они такие замечательные, играй ими сам!

- Нет, - говорит Тёмка. - Всё лучшее - гостю.

Начали играть. Он в моего солдатика попадёт, пока отвернётся, я его вновь ставлю.

- Это не честно, - кричит Тёмка. - Я его убил!

- Нет, - говорю. - Ты не его убил.

- А кого же это я убил?

- Кого-то другого! Где это видно, что ты этого убил?

- А я сейчас на нём крестик нацарапаю!

И стал крестики царапать, когда солдатика сбивал.

- Ты зачем же их портишь? – спрашиваю.

- Да их всё равно выбрасывать, - отвечает.

- Как? Так ты мне их дал, потому что тебе самому в них играть не хочется? – обиделась я.

Тёмка сопит и ничего не отвечает. Я тоже надулась. Когда первый бой закончился, мы стали своих солдатиков снова расставлять. Но из предыдущих игр я знаю, что должен быть среди солдат самый главный солдат, который всеми руководит. Называют его командир. Я посмотрела на своих оловянных солдатиков и решила одного раскрасить самостоятельно. Должна же я отличать командира от всех остальных! Пока Тёмка прятал своих солдат по «окопам» и «блиндажам», я взяла лак для ногтей тети Оли и покрасила командиру голову в красный цвет. Получилось замечательно! Видно сразу – командир! Тут мою работу увидел Тёмка.

- Батюшки! Ты что сделала?! – заорал Тёмка. - Ты зачем ему голову раскрасила?

- Как зачем? Должен же у моих солдат командир быть?

- Это безобразие! - Тёмка схватил меня за руку, в которой я держала своего командира. - Ты испортила моего солдатика!

- Да ты же только что говорил, что их всё равно выбрасывать? – удивилась я.

- Мало ли что я говорил! – наскочил на меня Тёмка.

Хорошо, что в дверь тётя Оля вошла:

- Что за шум? – спросила она.

- Да вот, эта кулёма моего солдатика раскрасила твоим лаком! – пожаловался Тёмка.

Тётя Оля захохотала и потрепала нас по волосам:

- Не ссорьтесь. Это только игра!

Она вышла из комнаты, а тут и меня домой позвали. На следующий день прихожу к Тёмке. Глядь - все мои солдатики красным лаком покрашены. У кого голова, у кого рука, у кого сапог.

- Что это? – спрашиваю.

- Это боевые ранения! – гордо отвечает Тёмка. - Теперь я этими солдатиками играть буду. Вот тебе, возьми раскрашенных.

Но мне совершенно не хотелось играть раскрашенными. Мне так нравились мои оловянные, с боевыми ранениями, солдатики! Я подумала, что можно прилепить к Тёмкиному грузовику красный крест и поиграть в госпиталь. Как в него играть, я не знала, но что-то можно было придумать. Но Тёмка твёрдо стоял на своём и солдатиков не отдавал. Мы стали играть. После первого боя я сказала:

- Всё. Больше мне играть не с кем. Все твои солдаты сейчас будут отправлены в госпиталь.

- Куда? – возмутился Тёмка. - Они у меня умирают в бою.

- Ничего не знаю, - ответила я. – Ранен - в госпиталь! Так будет честно.

Иногда Тёмка со мной неожиданно соглашался. Так и сейчас. Он положил своих солдатиков в коробку и сказал:

- Тогда давай твоих поделим! И продолжим!

- Нет, - говорю. - Давай лучше я раненых вылечу.

- Ну, лечи на здоровье! А я пока твоими поиграю, - обрадовался Тёмка.

Я организовала госпиталь, а Тёмка расставил моих солдатиков. Потом каждого взял в руку и внимательно осмотрел.

- Ладно, - говорит. - Играй ранеными. Мне они надоели. Всё-таки мои раскрашенные лучше.

В разгар очередного боя Тёмка выбежал попить воды. А я снова взяла лак тети Оли и поставила по нескольку точек на груди у каждого. Кому одну, кому две, кому три точки. Когда Тёмка вернулся, он даже замер на месте.

- Это что? – грозно ткнул он пальцем в моего солдатика.

- Это ордена, - говорю. - За боевые заслуги!

Тёмка даже покраснел от обиды:

- Отдавай мне их сейчас же!

- Ты, – говорю, - уже выбери себе каких-нибудь солдатиков и играй ими до конца. А то я больше играть с тобой не буду.

- Ну и не надо, - ответил Тёмка. - Я их всех забираю.

- Ну и пожалуйста, если ты такой, - ответила я, надувшись.

Так мы сидели некоторое время. Тёмка делал вид, что играет. Бахал, выл, свистел. А я делала вид, что рассматриваю свои пальцы. Тёмка не выдержал и говорит:

- Ну, давай так. Поделим всех солдатиков поровну: и раскрашенных, и не раскрашенных.

- Давай, - говорю. - Только какие теперь у нас не раскрашенными называются?

- И точно, какие? – засмеялся Тёмка.

- Непонятно… - захохотала я.

 

Андрей Айсуваков

ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ. Отрывок из   ПОЛНОГО СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО МИРА

УЧЕНИКА 5 "А" КЛАССА ПЛОТВИЧКИНА ИВАНА

 

Галина Степанова

Браконьеры

–Ур-ра! Приехал! Никитка приехал!– Эличка выскакивает за калитку, встречает друга. На днях она научилась произносить звук «р» и теперь с удовольствием рычит при каждом удобном случае. Никитка бросает велосипед, заходит во двор:

– А что это ты такая вся… пёстрая? В зелёнке? У тебя, что ли ветрянка? 
      – Да нет же, ветрянка уже была, раньше, ещё в малышовой группе! А это комары! Они нас сегодня чуть не сожрали живьём, ой,– Эличка оглядывается на отца,– чуть не скушали живьём. Мы сегодня на речку ходили, на рыбалку! Вот таких рыб поймали! – Эличка широко разводит руки. – Мы их вашему Маркизу подарим.
            – Ничего себе. А чем вы ловили?– интересуется Никитка. 

– Сачком ловили,– скачет Эличка.

– Сачком? Ну, значит, вы браконьеры,– уверенно говорит Никитка,– ловить можно только удочкой. А если сетью или сачком, значит, браконьеры. 
Эличке нравится новое слово. Непонятное, но такое замечательное – столько «р-р».

–Папа, ур-ра! Мы браконьеры! – кричит она. – Мы рыбу сачком ловили потому что. 

Отец смеётся.

 – Да уж, браконьеры. Сачком для бабочек ловили. Вот, Никитка, вашему котику презент, – подаёт в полиэтиленовом пакетике двух маленьких окуньков, размером с Эличкину ладошку.

 –  Презент! Презент! Браконьеры! – радуется Эличка.

 

          Эльвира Смелик

Мальчик-невидимка

 

        Шурик Усков сидел за предпоследней партой среднего ряда. Тихо сидел, смирно, незаметно. До того незаметно, что ученикам шестого «Б» (да, в общем-то и учителям тоже) казалось, будто предпоследняя парта среднего ряда и вовсе пустая.

Никто в сторону Шурика даже не смотрел.

А зачем, спрашивается, на него смотреть? Сидит тихо, вроде бы ничем не занимается, ничего не говорит.

Являлся бы хоть отличником, тогда бы у него списать можно было. Но Шурик учился так себе, на твердую «троечку».

Учителя Шурика никогда не ругали. Так ведь и не хвалили. Увидят в журнале фамилию «Усков», удивятся: «Почему я так давно его не спрашивала?», вызовут к доске, прослушают неуверенный ответ, скажут: «Ладно, садись! «Три»!» И опять вроде как нет Шурика.

Впрочем, Шурик не обижается, что на него внимания не обращают. Это даже удобно.

Например, можно хоть целыми уроками смотреть на сидящую за соседним рядом Видову. Без боязни оказаться замеченным. Потому что Видова Шурика в упор не видит. Зато она самая красивая девочка в классе. Может, даже во всей школе.

Когда Шурик тихо заходит в класс, никто даже головы не поворачивает. Словно ничего и не меняется в окружающей обстановке. А вот Петров с Кондрацким всегда появляются шумно. С толкотней, с глупыми шуточками, с криками. Как сегодня.

Застряли в дверях. Потому что пройти решили одновременно. Протискивались, протискивались, ругаясь и споря, и вдруг разлетелись в разные стороны.

Петров закатился под первую парту ряда у стены, а Кондрацкий налетел на шкаф с учебными пособиями и врезался локтем в стеклянную дверь.

Стекло, конечно, разбилось. Зазвенели, посыпались осколки.

- Вот невезуха! – Кондрацкий даже ногой с досады топнул и побрел на свое место с видом заключенного, ожидающего смертной казни.

Людмила Сергеевна, наверное, еще в коридоре почувствовала неладное. За много лет работы в школе нюх у нее развился стопроцентный на всякие там неприятности. Поэтому в кабинет она вошла уже с сердитым выражением лица и не прогадала.

Дверь шкафа зияла ей навстречу незастекленным провалом, словно выбитым зубом, а на полу поблескивали осколки.

- Чья работа? – негромко спросила она, но с такой интонацией, что у тех, кто послабее духом, мурашки побежали по коже.

Но ни один человек не проронил ни слова.

- Значит, молчать будем? – Людмила Сергеевна уперлась руками о крышку стола, немного подалась вперед и, за одно мгновенье словно увеличившись до великанских размеров, нависла над классом. – Будем хранить имя героя в тайне? И сам герой, конечно же, тихонечко отсидится на месте. Потому как понятия не имеет, что такое смелость.

Кондрацкий скрипнул зубами, но не шелохнулся.

- Значит, никто ничего не скажет?

- Я скажу! – Шурик не то, чтобы поднялся, подпрыгнул со стула и увидел, как впервые за шесть лет на него обратились взгляды всего класса.

А Кондрацкий, так тот просто покрошил его на части одними глазами. Вжик! вжик! вжик! – и нет больше Шурика.

- Это я разбил.

- Ты? – Людмила Сергеевна сразу уменьшилась до своих обычных размеров, мотнула головой, будто пыталась развеять странное наваждение. – Ну-ка, иди сюда, Усков!

Шурик невозмутимо дернул плечом, вышел к доске и снова повторил:

- Это я разбил.

Людмила Сергеевна посмотрела на него очень-очень пристально, тоже дернула плечом, только недоуменно.

- И как же тебя угораздило?

- Я на голове стоял, - выпалил Шурик, - махнул ногой и случайно попал в шкаф.

- Ты… что? – Людмила Сергеевна придвинулась поближе к Шурику, зачем-то потрогала руками собственные уши (может, проверяла, на месте ли они). – На голове стоял?

- Ну, да! – спокойно подтвердил Шурик и встал на голову.

Точнее, попытался встать. Но лишь завалился на бок, опрокинул учительский стул и сбил пяткой принадлежности для черчения, висящие под доской.

- Вот видите! – произнес он назидательно, сидя на полу и потирая одной рукой ушибленную спину, а другой указывая на учиненный погром.

- Вижу! – Людмила Сергеевна согласно кивнула и отступила к столу. – Ты, Усков, садись-ка на место! – она перевела взгляд на потрясенно молчавший класс. – А ты, Кондрацкий, возьми швабру, совок и осторожно собери стекляшки!

Шурик неторопливо шагал к своему месту и по-прежнему чувствовал на себе многочисленные взгляды. Разные. Восхищенные, изумленные, непонимающие, осуждающие и один сердитый. Кондрацкого.

А после уроков возле раздевалки Шурика, направлявшегося к дверям, окликнула сама Видова.

- Эй, Усков! У тебя шнурок на ботинке развязался!

- Знаю! – буркнул Шурик, не оборачиваясь, и прибавил шаг.

Разговаривать с Видовой – это тебе не на голове стоять. Тут ТАКАЯ смелость нужна!

 

 

Юрий Никитинский

На почве рыцарства

     Убирать класс остались я и Юлька. Чтобы не было скучно, я кинул в нее тряпку.

     Юлька кинула ее назад, но в меня не попала. Тогда швырнула картину Шишкина. И снова промахнулась. Потом в мою сторону полетели различные учебники, ее портфель и даже швабра. Но все мимо.

     Когда она замахнулась в очередной раз, я из жалости сделал вид, что испугался. Поскользнулся, коленом стукнулся об парту, затылком об стул и всем телом – об пол.

     Хирургу из «скорой помощи» сказал, что пострадал на почве рыцарства.

Контрольная работа

     Перед контрольной по математике мне приснились все решения задач. Но когда я проснулся, то вспомнить не смог ничего.

     Пришлось, как обычно, у Юльки списывать.

Смельчаки

     Физкультура была последним уроком. Я незаметно остался в опустевшем зале и ждал, когда выключат свет. Хотел себя на смелость испытать.

     Вот свет выключили. Я в тишину и говорю:

- Есть здесь кто-нибудь?

     И вдруг у меня над ухом кто-то произносит:

- Нет здесь никого.

     Я как закричу:

- Ааа! - и побежал в сторону выхода.

      А кто-то тоже кричит:

- Ааа! - и рядом топает.

     Добежал я до дверей, свет включил, смотрю — Стасик Пупко от бега задыхается.

- Ты что тут делаешь? - спрашиваю.

- На смелость себя испытываю. А ты?

- И я, - говорю, - себя испытываю.

- И как? - спрашивает Стасик.

- Нормально.

- И я нормально, - кивнул он согласно.

     Конечно, нормально! Другие бы на нашем месте уже без чувств от страха валялись.

 

Екатерина Лазаренко

Бой с Драконом

Славка примчался из школы, наскоро пообедал, сказал маме, что ему задали кучу уроков и уселся за компьютер. Для маскировки он открыл страницу своего класса на сайте школы, где им обычно вывешивали домашнее задание. И тут же подключился к игре, в которую втянулся этим летом.

Его приятель Женька уже был там. Они сегодня договорились дойти до Дракона и подзарядиться энергией.

— Поиграю полчасика, — подумал Славка, — а потом за уроки!

Он привычным движением выбрал расу, за которую играл, оружие, защиту. Проверил виртуальные деньги. Через две минуты он был готов к бою. Молниеносно пройдя положенные сражения, Славка оказался на месте встречи с Женькой. На уровне Дракона.

Дальше всё пошло, как обычно: уровни, сражения, набор очков. Вдвоём дойти до Дракона было гораздо легче. Славка уже знал это по опыту. За лето он с Женькой уже доходил до тридцатого и даже тридцать девятого уровня. Правда, Славке иногда казалось, что Женька на него обижается. Славка вступил в игру позже, а уровень у него было больше. Да и виртуальные жизни постоянно росли.

Женька даже подбил его недавно обнулить игру и начать всё заново, с первого уровня. Мол, теперь ты всё знаешь, наберёшь больше баллов и легко перейдёшь к сороковому уровню без потерь. Ребята договорились начать игру по новой вместе. Но на следующий день выяснилось, что Женька остался там же, где и был. А Славке опять пришлось до него добираться. А теперь вдруг Женька заявил, что у него большая потеря энергии и ему нужен Дракон — уровень, на котором можно было подзарядиться, не теряя очки и жизни.

Но к Дракону нужно было ещё прорваться. Желающих было много, да и препятствий немало. Так что Славка с Женькой увлечённо сражались.

Славка мимоходом слышал, как с кем-то по телефону говорила мама. Когда она позвала его, Славка крикнул, что у него уроков много, он перезвонит потом. Кто звонил и зачем, Славка не понял. Уж очень он был сосредоточен на игре. Потом мама что-то ему крикнула, хлопнула входная дверь. Славка понял, что мама куда-то ушла. Обрадовался, что у него ещё есть время поиграть, а уж потом засесть за уроки. Он надел наушники, включил скайп и дозвонился Женьке. Теперь им было гораздо легче договориться о совместных действиях. В результате они оказались у Дракона. Женька набрался желанной энергии, и ребята уже были готовы продолжить игру на следующем уровне, но тут прямо над Славкой раздался мамин голос:

— О, уже играешь! Значит, все уроки сделаны! Молодец!

Славка вздрогнул от неожиданности. Когда только мама успела вернуться, и почему он не слышал?! Ах да, он же в наушниках!

— Ну идём ужинать, — в это время говорила мама,  — а потом проверим уроки вместе.

Тут Славка вздрогнул второй раз. Как ужинать?

— Ма, а сколько времени?

— Восемь, — ответила мама и ушла на кухню.

Славка вышел из игры и поплелся за мамой. Стыдно было признаваться, что заигрался, а уроки ещё не сделаны. Но маму не проведёшь! Это Славка давно понял. Она как-то всё сразу про него знает. Говорит, всё у Славки на лице написано.

Мама уже накрыла на стол, положила Славке на тарелку котлеты и макароны, как он любит. А потом грустно сказала:

— Славка, а твои проиграли!

— Какие мои? — не понял Славка.

— Ну, команда твоя! Ты же с этого года капитан. Забыл? — удивилась мама.

Про капитанство Славка помнил и очень этим гордился. Но вот почему проиграли, и вообще, с кем играли и почему без него? Славка тут же все свои вопросы выпалил маме.

Мама сразу ничего не ответила. Посмотрела на Славку внимательно. Потом стала что-то убирать в холодильник. Затем заглянула на разные кухонные полки, словно что-то искала. Достала чай, включила электрический чайник.  В общем, стала заниматься своими делами, будто Славки на кухне не было.

Славка сник. Раз мама так себя ведёт, значит, он, Славка, что-то серьёзное натворил. Но вот что?

— Ма, ну не сердись! — просительно начал Славка. — Ну забыл я про уроки. Но ведь только начало четверти. Ещё весь год впереди. Да сделаю я сейчас эти уроки! Ну, чего обижаться-то?

— А я и не обижаюсь, — спокойно ответила мама. — Вот только, как ты завтра с ребятами будешь общаться? Ты же их подвёл, не пришёл на важную игру. Просто забыл про неё.

— А сегодня что — двадцатое? — сообразил Славка.

Вот обида! Угораздило ему именно сегодня потащиться к этому Дракону. Вечно он с Женькой впросак попадает. Главное, с Женьки всё, как с гуся вода. Он же из другого класса. Ему до Славкиных проблем дела нет! Своё-то он всё вовремя делает! А Славка сегодня важный матч пропустил. Вот если бы он не забыл, ребята бы обязательно выиграли! Славка в этом был твёрдо уверен! А теперь сплошные «бы». Обидно!

— Ма,  чего делать-то? — тихо спросил Славка.

— Не знаю, — ответила мама. — Придёт папа, поговори с ним. Может, чего придумаете.

— Ма, я пойду, — извиняющимся голосом сказал Славка. — Уроки сделаю, тогда поем.

— Нет, дружок! Вначале ужин, потом уроки!

Тут Славке в голову пришла неожиданная мысль. А может ну их, уроки эти! Чего ему больше всех надо! Вот мальчишки в его классе имеют свои честные «трояки» и нормально! А у него и так всегда пятёрки да четвёрки! Один-то раз точно можно уроки не сделать!

— Ну если ты так решил, — вдруг сказала мама, — значит, так и поступай!  С этого года перестаю проверять уроки. Всё-таки четвертый класс. Не маленький уже, — вдруг твёрдо заявила мама, а потом неожиданно добавила. — Только к этому быстро привыкаешь. В компьютер играть, уроки не делать.

— Нет, ну как она догадалась?! — мысленно возмутился Славка. — Хоть паранджу надевай!

Славка видел такую накидку в кино, которое они с папой смотрели. Лицо закроешь и, поди догадайся, что у тебя на нём написано. Правда, там глаза открыты. И вообще, паранджу только женщины носят.

Мама налила Славке чай в кружку, поставила на стол вазочку с конфетами, а потом присела на стул с другой стороны стола, напротив Славки.

— Славка, ты пойми! Выбор-то твой! Я, конечно, могу тут кричать, требовать, наказывать, но зачем?

Славка ничего не ответил, только виновато пожал плечами.

— А помнишь, что папа рассказывал тебе про дракона? — вдруг неожиданно сменила тему мама.

— Про какого дракона? — не сразу понял Славка.

— Про того, который приходит хотя бы раз в жизни к каждому человеку. Такая легенда есть на Востоке.

Тут Славка вспомнил, как папа много раз говорил, что этот самый Дракон очень коварный и хитрый. Приходит он всегда неожиданно. Может принимать разные обличья и даже быть невидимым. Дракон потихоньку нашёптывает выбранной им жертве, где и как лучше действовать. Если слушаться советов Дракона, то всё будет получаться. Какой дурак этому не обрадуется! Это же настоящее везенье! Только никто из тех, кого выбирает Дракон, обычно не видит, что от его удачи кому-то другому становится плохо. А даже если кто-нибудь и заметит, Дракон всегда найдёт, как заморочить. А потом Дракон полностью подчиняет себе свою жертву. И уж тут приходится делать только так, как велит Дракон. Хочешь не хочешь!

А ведь Славка сегодня сам добровольно пробирался к Дракону!

И вдруг Славку осенило! Вот это он лопухнулся!  Ведь это же была настоящая ловушка! Как же он сразу не догадался! Вроде помог другу, а на самом деле, ребят подвёл, уроки не сделал и маму расстроил.

Ну Дракон! Ну хитер! Даже в игру пробрался!

— Ма, а что же делать? — растерялся Славка.

— Папа, наверное, и про это тебе рассказывал!

—  Ну да! Он сказал что-то такое, что нельзя этого дракона просто так победить. Ни мечом, ни из пистолета. Его даже лазерным оружием не возьмешь! Но вот, как победить?! Не помню! Забыл! — честно признался Славка.

Тут раздался звонок в дверь. Это пришёл папа. Славка так ему обрадовался, словно приход папы спас его от злого Дракона.  И Славка тут же во всем папе признался. Прямо в коридоре. И про уроки рассказал, и про футбол, и про свой поход к Дракону, и про то, что забыл, как с ним бороться.

Папа его внимательно выслушал, а потом сказал:

— Славка! Ты должен сам вспомнить, как победить Дракона. А иначе он не уйдёт. Ну давай, вспоминай, о чем мы с тобой ещё говорили.

Славка поначалу совсем расстроился. Если даже папа не поможет, то, как он сам-то с таким гигантом справится! Ничего про оружие против Дракона Славка вспомнить не мог, как ни старался.

А поэтому отправился делать уроки. Чтобы хоть как-то отвлечься. Конечно, тут же в голову полезли разные мысли: спать хочется, да ну эту математику, завтра утром сделаю, и вообще, всё это сказки, никакого Дракона нет.

Но теперь Славка уже сам знал, что Дракон есть!

И мужественно начал с самого трудного — с задачек по математике.

Когда час спустя мама с папой заглянули в Славкину комнату, они увидели, что он спит, сидя за столом. А подушкой ему служит открытый учебник истории.

 Будить парня было жалко, так что папа решил перенести его на кровать. Но вдруг мама его остановила.

— Смотри! — тихо прошептала она, указывая на стол.

Прямо перед ними лежала записка, на которой большими буквами было написано «Твердый дух и сила воли».

— Победил! — только и сказал папа.

После этой истории, конечно, Славка и дальше продолжал играть в компьютерные игры, но уроки делал вовремя и его футбольная команда редко проигрывала.

 

Татьяна Шипошина

Отрывок из повести «Полигон»

 

 Имеющее быть

 

    Зима катилась к своему завершению. Уже две недели, как Сашке сняли гипс с руки. Рука плохо сгибалась и разгибалась, и Сашке приходилось её разрабатывать.

    Однажды вечером Сашка разрабатывал руку, до боли закусив губу, и вдруг отчётливо вспомнил, как его несло по склону.

     Сашка вспомнил, как он мучительно хотел остановиться и не мог.

     Он вспомнил и Серёгу, кричащего ему на полдороге, и камень, и даже треск сноуборда.

    Короче, к Сашке вернулась память. Вернулась полностью, до мельчайших подробностей.

     Сашка от неожиданности  расслабил руку и некоторое время сидел, ещё и ещё раз прокручивая в мозгу свой спуск и падение.

    Он вспомнил даже одинокого лыжника, так призывно манившего, а потом исчезнувшего куда-то. Он вспомнил щемящее чувство скорости, владевшее им, где-то на грани страха, на грани возможного.

     Но самое главное, Сашка вспомнил, почему полез на правый склон. Ему уж очень хотелось доказать самому себе, что он уже взрослый и сильный! Что он уже «вырос из подгузников»!

    И Сашке вдруг стало смешно. Со стороны могло показаться, что он смеётся без всякой видимой причины.

    Но причина, несомненно, имелась. Причина была во взрослости.

    Сашка посидел немного и снова принялся сгибать и разгибать руку, кривясь от боли. Он сгибал эту руку и разгибал её, а в голове его созревало решение.

     Вернее, решение созрело сразу, без единого сомнения. Надо было только кое-что обдумать.

   Тактику выполнения…

    Чтобы осуществить задуманное, Сашка подбил товарищей уйти с уроков. В будний день, чтобы не вызвать подозрений у родителей.

    Так он сказал друзьям. С Сашкой согласились сочкануть Серёга и Макс. Клим обещал принести свой сноуборд, хотя затеи Сашкиной не одобрил.

 — Дурак ты, Саня, — сказал Клим. — Зачем тебе это надо? Хочешь, чтобы тебя в этот раз и по частям не собрали? Я, например, в гробу видал этот склон! Катаюсь себе потихоньку, и всё.

 — Ради чьей-то дурацкой затеи я не собираюсь математику пропускать, — отказался ехать и Витька.

     В ответе Витьки не было ничего удивительного.

     Они отправились в среду. До места доехали без приключений. Зима уже приближалась к концу. Небольшой морозец, обычный серый денёк.

    Подъёмник работал.

     Сашка, вместе с Серёгой, поднялись на гору, а Макс остался внизу. Потопал к основанию правого склона.

 — Может… ну его? А, Саня? — притормозил Серёга, когда они шли пешком к началу спуска.

 — Нет, — ответил Сашка. — Я тебе даже сказать не могу, почему… но мне это надо, Серёга.

 — А если разобьёшься?

 Сашка помолчал и ответил:

 — Давай без «если»…

 — Ладно, Саня… в общем, я рядом.

 — Спасибо. Я знаю, что ты из-за меня сюда приехал. Спасибо, Серёга. Только в этот раз я первым пойду.

 — Как скажешь.

     Больше они не разговаривали.

     Сашка уверенно переставлял ноги, следуя к заветной вершине правого склона.

 Он знал, зачем он здесь.

     Не потому, что ему надо было доказать кому-то свою взрослость. Нет! Он хотел… он должен был побороть то предательское чувство, которое владело им, когда он спускался по правому склону в первый раз.

    То самое предательское чувство, когда тебя несёт… когда не ты сам принимаешь решение… когда не сам управляешь собой… чем бы то ни было: своим спуском… своими мыслями… своей жизнью, наконец.

    Уже стоя на вершине… уже изготовившись и глядя на снежную целину, расстилавшуюся перед ним… Сашка вдруг сказал про себя…

    Даже как-то неожиданно для себя сказал… попросил:

 — Бабушка Надя… Святая… мученица Надежда… проведи меня. Ты же знаешь, что мне надо… надо пройти этот склон.

    Сашка не успел договорить. Он уже начал спуск.

    Нет, он не хитрил. Не вилял, не петлял. Он шёл по склону с такой же скоростью, как в первый раз.

     Но, в отличие от первого раза, он управлял своим спуском. Какими-то неуловимыми движениями он поворачивал доску именно так, как надо. Он даже позволил себе пару раз взлететь над неровностями спуска, испытывая счастье свободного полёта.

    Он узнал камень… тот самый, в конце трассы. Сашка успел его узнать и чётко, совершенно сознательно направил к камню свою доску.

    Сашка взлетел…

    И приземлился, широко раскинув руки.

    Спуск был окончен.

     Через мгновение Сашка уже видел Макса и слышал, как тот кричит «Ура!» и хлопает в ладоши, подбегая к нему.

     Еще через несколько минут по спуску прошёл Серёга, и они уже стояли втроём, обнявшись…

    Потом они скакали, плясали, толкались и кричали.

    Они были наполнены до краёв радостью бытия, белизною снега, высотою неба, молодостью, свободой, своей дружбой…

    И ещё чем-то невыразимо прекрасным, имеющим быть на Земле.