Если вы начнёте читать рассказы о тайге Владимира Трушкова, то уверяю Вас, не сможете остановиться!

Один, второй, третий…. Забыв обо всех делах, я с огромным удовольствием окунулась в чтение. Рассказы не оставляют равнодушными – лёгкий сочный язык, интересные сюжеты, вместе с героями Владимира Трушкова  открываешь мир леса, мир животных. А сказки? Они замечательные! После окончания каждой так и хочется спросить автора:

– А продолжение будет?

Познакомившись с творчеством Владимира, невозможно забыть это слияние с природой, любовь и уважение к ней. Его видение мира проникает в душу читателя и заставляет вновь и вновь возвращаться туда, где человек открывает чудесные тайны зелёного мира тайги – в рассказы и сказки писателя.

Подготовила Елена Овсянникова

Рисунки Александра Фадина

 

АВТОБИОГРАФИЯ:

Я, Трушков Владимир Александрович, родился 5 декабря 1969 г. в г.Шахунья, Горьковской области. После окончания радиофизического факультета Нижегородского государственного университета в 1993 году вернулся на малую родину. С детства люблю рыбалку, много позже (в 33 года) занялся охотой.  В 2014 году, участвуя в конкурсе рассказов «Русского охотничьего журнала», познакомился с состоявшимся писателем Сергеем Малашко, который побудил меня к писательскому творчеству. С тех пор пишу рассказы и сказки о рыбалке и охоте для детей и взрослых.

 

 Публикации:

– литературный альманах “Интеллигент – Избранное” №4 2015 год

– литературно-художественный альманах «Охотничьи просторы» №2 2015 г., №1 2016 г.

– журнал «Рыболов» №6 2016г.

– в 2016 г. в издательстве «Спорт и культура» издана книга для детей «Охотничьи сказки» ISBN 978-5-91775-289-1

 

Достижения:

– Лауреат Серебряного пера Руси-2015 в номинации «Проза" за рассказы «Таежный Император» и «Последняя капля»;

– Лауреат Серебряного пера Руси-2016 в номинации «Детская» за сказку «Не все утята умеют летать»

 

 

ИНТЕРВЬЮ:

1. Владимир, расскажите о Вашей первой рыбалке.

Моя первая рыбалка состоялась в пятилетнем возрасте на небольшой, хрустальной чистоты лесной речке Курдома. Рыбу я тогда не поймал, но очень замечательные слова сказал, успокаивая меня папа, очень светлый и добрый человек: «В рыбалке важна не рыба, а  процесс»

 

2. Трудно ли Вам далось написание первого рассказа?

Мой первый рассказ «Гусиные хроники» про охоту на гусей я написал быстро, переделывал долго – было много ляпов, канцеляризмов. Помог мне в этом Сергей Малашко.

 

3. Кто был Вашим первым читателем (слушателем)?

Мои первые читатели и слушатели – моя жена Надежда и дети: дочь Маша и сын Саша. Я всегда читаю или даю прочитать им новый рассказ и по их реакции выявляю его недостатки. Именно благодаря сыну я стал писать сказки. Как-то я рассказал ему вместо колыбельной перед сном о поединке тетеревов на токе. Потом каждый вечер Саша спрашивал: «А кто сегодня победит: молодой или старый?». Я вновь и вновь рассказывал сыну про лесных петухов, дополняя рассказ деталями. Так получилась первая сказка, затем я придумал еще несколько.

 

4. Увлекаются ли рыбалкой, охотой Ваши дети? Как относятся к Вашим увлечениям родные и близкие?

Я бы не сказал увлекается, интересуется рыбалкой десятилетний сын, помню себя в его годы – вот я с ума сходил об одной только мысли поехать на рыбалку. Саша относится к рыбалке спокойно: поехали на рыбалку – хорошо, не поехали – ну и ладно, есть чем другим заняться, у него в приоритете другие интересы: компьютер, футбол. Родные и близкие к моим увлечениям относятся с пониманием, они знают, что без рыбалки и охоты я пропаду, как говорил пес Шарик из «Простоквашино»

 

5. Как происходит творческий процесс написания? Это спонтанно или Вы долго обдумываете сюжет?

Конечно нужно вдохновение. Просто сесть за стол и написать рассказ на заданную тему у меня не получается. Каждый рассказ пишется по-разному, один быстро – «на одном дыхании», другой приходится обдумывать подолгу – несколько месяцев. Нужно «поймать волну», чтобы понять состояние героя рассказа, продумать все детали для достоверности. Сюжеты я беру из жизни, все, о чем пишу, происходило со мной или моими знакомыми. Так, например, рассказ «Серые меломаны» о бабушке моей жены. Клавдия действительно зимним вечером столкнулась в поле со стаей волков и смогла спастись, брякая по клавишам игрушечного пианино.

 

6. Расскажите о Ваших творческих встречах с читателями. Как часто это бывает?

Встречи бывают раз, два в полгода, их организуют библиотеки города с учениками школ. Дети интересуются процессом написания рассказов, спрашивают про любимых авторов, про творческие планы. Мои рассказы охотно публикует местная газета «Знамя труда», знакомые читают и делятся впечатлениями. Кстати, несколько сюжетов («Последний медведь», «Зверю в глаза посмотрел») подсказали именно они.

 

7. Кто Ваш любимый писатель (писатели)? Любимые книги, произведения. Почему именно они?

Мои любимые писатели – Паустовский, Конан Дойль, Ян, Джек Лондон, Ремарк, братья Вайнеры. Я люблю читать произведения о природе, интересуюсь историей России, психологией взаимоотношений, нравится решать логические загадки.

 

8. Есть у Вас в планах создать большое произведение? Например, повесть, роман. Если да, поделитесь идеями.

Желание создать большое произведение есть, я даже наметил две темы, однако для этого не хватает опыта, пока собираю материал.

 

9. Есть ли у Вас хобби помимо рыбалки, охоты? Например, фотографирование, рисование и т.п.

Люблю фотографировать, вырезаю из дерева объемные фигуры животных.

 

10. Каким Вы видите будущее литературы? Что изменится?

Люди и в будущем будут читать, ведь мыслящий человек без книг обойтись никак не сможет. Я думаю изменится вид книги: иллюстрации в книгах станут объемными, появятся и другие видео и аудио эффекты.

 

11. Как Вы считаете, книга в бумажном варианте останется, или всё же современный мир полностью перейдёт на электронные носители? Почему?

Я надеюсь, в бумажном варианте книга все же останется, потому что только так можно почувствовать душу книги.

 

12. Ваши пожелания читателям и издателям.

Читать, читать как можно больше разной литературы, особенно отечественных авторов.

 

 

 

МИШКА НА ДЕРЕВЕ

Осень полностью вступила в свои права: прихватив листья деревьев первыми заморозками, в медь и золото раскрасила лес. Для медвежонка, семи месяцев о роду, это, конечно, было в диковинку: вот совсем недавно все вокруг было зеленым, а тут враз все пожелтело! В это утро они с мамой неспешно шли по краю огромного мохового болота. Смешно копируя движения медведицы, сынок старался двигаться также степенно как она. Ведь они хозяева леса, поэтому и ходить должны, не суетясь подобно лисице, а основательно «по-хозяйски». Сегодня мама сказала ему:

– Мишутка, скоро закончится осень, поэтому пора нам заняться очень важным делом: нагулять жир на зиму. Как же без него? Без него медведям никак нельзя. Вот придёт лютая зима, все вокруг покроет толстый слой снега и до вкусных корешков, ягод и прочей еды будет не добраться. А тебе и не нужно: с наружи трещат морозы, а ты дремлешь в тепле берлоги и потихоньку перевариваешь летние запасы! Одна беда – нынешнее лето сухое выдалось – и привычная осенняя еда: брусника и клюква не уродились. Придется поискать нам что-то другое.

   Вот медведица и искала: разламывала трухлявые пни, переворачивала старые колоды в поисках личинок, постоянно тщательно принюхиваясь – не принесёт ли ветер запах какой-нибудь падали. Увидев огнем горящие гроздья рябины, она поспешила к ним. Безжалостно заламывая ветки, косолапая стала набивать рот горьковато-сладкими ягодами. Медвежонок, как все дети, быстро наелся и теперь задумался: чем же себя занять? В это время с березы, кружась, стал падать листочек. Озорник–ветер подкидывал и закручивал его, а Мишутка как котенок за бабочкой погнался за ним, норовя прихлопнуть непослушный листочек лапой.

     Увлёкшись поеданием рябины, медведица не заметила исчезновения медвежонка. Да и чего за него переживать? Кто при такой грозной мамаше посмеет его обидеть. Из приятного полузабытья сытости её вывел отчаянный рев сына и следом яростный собачий лай. Мать тут же бросилась на подмогу малышу. Быстро проскочив заросли, перед открытым местом она приостановилась осмотреться. Её взгляду открылась душераздирающая картина: посреди поляны на тонкой березе, ухватившись всеми четырьмя лапами за верхушку раскачивался ее сынок. Ствол дерева под его тяжестью согнулся дугой, готовый вот-вот обломиться. Снизу под ним в злобном лае заходилась рослая черно-белая собака. Вдруг порыв ветра принес страшный запах человека с ружьём!

        Такой же запах учуяла медведица год назад, выйдя на поле полакомиться сладкими зернами овса, достигшими молочной спелости. Косолапая гурманша за несколько дней основательно проредила посевы с края и теперь смело вышла на середину поля. Внезапно она почуяла незнакомый резкий запах. Гонимая инстинктом самосохранения медведица сразу же бросилась к спасительному лесу. Сзади раз за разом грохнуло, сумерки озарились вспышками выстрелов, и левую заднюю лапу ожгло: словно сотня разъяренных лесных пчел разом впились в неё. Не помня себя, мчалась медведица, ломая кусты и молодые деревца, чтобы оказаться как можно дальше от страшного места!

        И вот сейчас, бесшумно развернувшись на встречу ветру, она увидела шагах в пятидесяти притаившегося за толстенной сосной невысокого мужичка. Вскинув ружье, он ловил мушкой и никак не мог поймать отчаянно раскачивающегося на дереве ЕЁ медвежонка. Мгновенно оценив, откуда исходит главная угроза для ребенка, мать направилась к охотнику. Она прекрасно знала, что против его ружья её много килограммовая груда мышц бессильна, только внезапный бросок с короткого расстояния может решить вопрос поединка положительно. Потому то и кралась она, а не летела «на всех парах» на врага. В нескольких прыжках от него под ее лапой предательски треснула ветка.

      Происшедшее дальше заняло всего лишь миг, а в моём пересказе выглядит значительно дольше. Итак, продолжу. Громко застрекотала сорока, устроившаяся на вершине одной из березок, и тут же поперхнулась, когда медведица, рыкнув так, что все вокруг в страхе замерло в ожидании кровавой развязки, бросилась на охотника! Белобокая стрекотунья с благоговейным ужасом наблюдала сверху за атакой хозяйки леса. По плотной тёмно-коричневой шубе могучей медведицы при каждом прыжке перекатывались волны, клочки моха, вырванные мощными когтями, градом осыпались далеко за ее спиной. Казалось ничто не могло остановить эту живую машину смерти.

          Человек мгновенно развернулся и, видя летящий на него огромный коричневый шар, сметающий все на своем пути, направил на него двустволку. На его стороне была вся мощь двенадцатого калибра, способного замертво положить любого зверя наших лесов. Пара жаканов* в патронниках хищно ждали совей жертвы. Подпустив медведицу как можно ближе, стрелок нажал на спусковой крючок, затем - на другой. Ружье не выстрелило. Оказывается, в азарте скрадывания медвежонка, охотник забыл отключить предохранитель. Для этого нужно сделать всего одно движение большого пальца руки, меньше мгновения отделяло человека от смерти. Но даже этого времени у него сейчас не было. Медведица была уже подле него и, встав на дыбы, резко махнув передней лапой, выбила ружье из рук. Противник отлетел за сосну. Разъяренная мать рванулась добить врага, и тут с треском лопнул ствол березки, и медвежонок, отчаянно рявкнув, упал рядом с собакой. Медведица, уже готовая всей массой своей туши обрушиться на упавшего, услышав жалобный зов отпрыска, развернулась в каких-то сантиметрах от человека и ринулась к его четвероногой помощнице.  

       Псина, увидев несущуюся на нее грозную мамашу, отскочила в сторону и, поджав хвост, по широкой дуге обегая противницу, понеслась за спасением к человеку. Для порядка грозно рявкнув на лайку, медведица легким подзатыльником отправила неслуха далеко в кусты, чтобы побыстрее убрать его с открытого места и, прыгнув за ним следом, неслышно скрылась из виду.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Жакан — самодельная тяжёлая пуля для стрельбы из гладкоствольного ружья. Народное название «жакан» произошло от названия пули Якана, которая, в свою очередь, названа в честь своего изобретателя литовца Яканиса.

 

 

НЕ ВСЕ УТЯТАТ УМЕЮТ ЛЕТАТЬ

     Лет десять назад на одной из рыбалок мы с товарищем сплавлялись на резиновых лодках по лесной речке Вая.  Словно лиса, запутывая следы, петляет она по хвойным лесам Заветлужья до слияния со своей старшей сестрой – рекой Устой. Ширина Ваи редко где превысит тридцать метров. Берега ее так густо заросли кустарником, что пока не упрёшься «носом», не заметишь впадающую речушку или уходящую в сторону старицу. Потому как питают Ваю ручьи, берущие начало в торфяных болотах, вода в ней –  темная с коричневым оттенком.

    Произошел со мной тогда забавный случай. Было ранее июньское утро. Солнце уже взошло, но его не было видно из-за верхушек могучих сосен. Туман лёгким дымом стлался над водой. Торжественное спокойствие действенной природы нарушал лишь неловкий всплеск весла да звон полчищ комаров - негостеприимных хозяев таёжных дебрей. Товарищ плыл метрах в пятидесяти впереди.

      Вдруг совсем рядом, справа от меня, тревожно закрякала утка. Она явно нуждалась в помощи, и я поспешил на зов. Сделав несколько гребков веслами-лопаточками, я обогнул ивовый куст и оказался в заросшей кувшинками старице. На моих глазах разыгралась трагедия: к трём утятам, беспомощно качающимся на волнах, быстро приближался бурун. Это охотилась огромная щука. Рядом с коричневато-жёлтыми пушистиками, размером с мужской кулак, металась их мать. Видимо, ей удалось каким-то чудом отбить первый натиск вражины. Но та, развернувшись, снова устремилась к добыче.  Я схватил спиннинг и бросил тяжёлую медную блесну наперерез буруну. Пятнистая хищница мгновенно ударила по обманке и надежно засеклась. Спиннинг согнулся в дугу, и началась отчаянная борьба. Утки, воспользовавшись удачным моментом, прошмыгнули мимо борта лодки в реку.  Спустя несколько минут мне удалось завести обидчицу пернатых в подса́чек. Только согнувшись дугой, рыбина смогла поместиться в нём.  Размер пойманного трофея был впечатляющим – длиной не менее метра. Одна огромная зубастая пасть чего стоила: щука без усилия могла проглотить не только утёнка, а кого-то и покрупнее!

       Когда я выплыл в реку, то увидел, что спасённый мной кряковый выводок уже спуститься вниз по течению метра на четыре. Я своей лодкой невольно перекрыл им путь назад. Уткам пришлось двигаться впереди меня: они не решались проскочить между бортом «надувнушки» и берегом, до которого легко было достать веслом.

 – Да не бойтесь Вы, не обижу!» – негромко сказал я им, желая успокоить. Однако, услышав человеческую речь, неожиданно громко прозвучавшую в хрустальной тишине, кряквы еще больше напугались и от страха вжались в воду, но не сменили курса. Они как маленькие кораблики бесшумно скользили по зеркальной глади. Я   наблюдал за ними, мне было интересно, что же предпримет мать для спасения своих детей.

        Прошло ещё несколько минут. Вдруг мамаша, громко закрякав, что-то приказала потомству. Я, не понимаю языка птиц и зверей, но по дальнейшим событиям можно догадаться, о чём переговаривались утки:

– Дети, по моей команде по одному ныряйте и плывите под водой ко мне!

Затем она шумно поднялась в воздух и  села  метрах в двадцати за мной. Утята тревожно крутили головами и продолжали плыть вперед, сохраняя выбранную дистанцию. Сзади послышалась тревожное кряканье:

– Первый, пошёл!

 Один утенок, словно маленькая субмарина, бесшумно исчез под водой и вскоре вынырнул за моей лодкой, направившись к матери. Утка повторила сигнал, и второй утенок тем же путем воссоединился с семьей. Мать этого беспокойного семейства позвала последнего. Он только обиженно пропищал:

– Мама, я боюсь! Мне страшно! – и продолжил плыть передо мной.

– Ну ныряй же несмышленыш!  Видишь – мама волнуется, – приободрил я.

Встревоженная старка более настойчиво и строго, повторила команду. И опять утенок виновато пропищал:

– Я боюсь! Мне страшно! –  и не нырнул.

 Утка неистовствовала! Она громко прокрякала:

– Ныряй же, неслух, а то погибнешь!  

И вот на это раз он не смог ослушаться! Но оказывается – он не умел нырять. И что же он сделал? Вам, наверно, приходилось наблюдать за маленьким ребенком, который, боясь тьмы, с громким криком пробегает через темную комнату.  Нечто подобное и совершил маленький путешественник. Он бешено замолотил по воздуху маленькими крылышками и, не переставая пищать:

– АААААА, страшно!!!!!! – устремился в мою сторону. Проскочив совсем рядом с лодкой, сынок встретился с встревоженной матерью. Утка удовлетворенно крякнула:

– Ну вот видишь – ничего страшного, а ты боялся, – а потом строго добавила:

– А нырять обязательно научись, а то, не ровен час, налетит болотный лунь и утащит к себе в гнездо!

   Глядя им вслед, тревожно сделалось на сердце – мучительно жалко стало младшего утёнка, ведь если он не научится нырять, то и правда вскоре погибнет в когтях хищной птицы. Удастся ли ему дожить до осени?

    В том же году, в августе, случилось мне еще раз сплавиться по Вае. Доплыв до старицы, где в прошлый раз встретился с забавным утиным семейством, я осторожно заглянул туда. Конечно, невероятно было встретить его здесь, но чудо произошло: утка и три утёнка, едва не переросшие мать кормились на отмели. Они поочередно опрокидывались вниз головой, разыскивая под водой корешки и водоросли, при этом на поверхности оставались только их хвостики и оранжевые лапы.  Наконец, заметив меня, утки с шумом взлетели.  Видно они благополучно избежали всех опасностей и встали на крыло. Выводок, быстро набирая высоту, выстроился треугольником. Сделав надо мной прощальный круг, птицы скрылись за верхушками деревьев.

 Было приятно встретить старых знакомых, к спасению которых я невольно приложил руку. Особенно порадовался я за младшего утёнка – он выжил, потому что научился нырять.

 – Удачи Вам в осеннем перелете!  – от всей души пожелал я им.

 

 

ТАЁЖНЫЙ ИМПЕРАТОР

 

Это была моя вторая охотничья весна.  В этот раз наша охотничья компания расположились на берегу небольшой лесной речушки Септас. Я давно мечтал добыть глухаря или, как еще его называют, мо́шника, причем хотелось сделать это именно на току, ведь это классике русской охоты, воспетая во многих охотничьих рассказах. Начитавшись их, я не раз представлял свой поход к токующему глухарю –  самой крупной и самой красивой охотничьей птице наших лесов. Есть что-то сказочное в этом посланце из глубины веков, полностью теряющем слух во время весенней песни.

 Раньше мне приходилось встречать глухарей. Осенью я не раз спугивал их на лесных дорогах, куда они прилетали поклевать камешков. А вот увидеть весной, на току́  – не доводилось. Прошлогодняя попытка не увенчалась успехом. В тот раз вместе с Алексеем – бывалым охотником еще затемно пришли на глухариный ток. Дул сильный ветер, и моросил мелкий дождь  – не самая лучшая погода для такой охоты. Наверное, поэтому глухари не пели, и мы впустую прогулялись по утреннему лесу.

На этот раз шефство надо мной взял Леонид, обладающий недюжинной физической силой, зорким глазом и ружьём ИЖ-27 с великолепным бо́ем как дробью, так и пулей, пользующийся заслуженным авторитетом на загонных охотах. Редкий лось, вышедший на его номер, уходил от него живым. А еще Леонид любит делиться охотничьим опытом с молодыми охотниками. Вот и сейчас, прихлебывая чай у потрескивающего костра, он сказал, что недалёко находится глухариный ток, и завтра мы обязательно туда сходим.

Еще в полной тьме Леонид толкнул меня в плечо:

– Володя, вставай –  нам пора!

Темнота окутывает лагерь, и только пламя разгорающегося костра освещает темноту. Ярко мерцают звезды в черном небе.

– Самая лучшая погода, – с жаром говорит Леонид. – Сегодня обязательно играть должен!

Поёживаясь от холода, подсаживаюсь ближе к огню и пью горячий чай. Быстро собравшись, отправляемся на ток. Путь наш лежит через сосновый бор. В охотничьей литературе я читал, что глухариный ток обычно находится в непроходимом месте – чаще или на болоте. Здесь чисто как в городском парке. Вековые сосны выросли на песчаной гриве у реки. Мягкий мох скрадывает шум  от шагов, и если, бы не мелкие сухие веточки, можно было идти по нему совершенно неслышно. Леонид уверенно, чуть в развалку, быстро шагает по ночному лесу. Он всю жизнь проохотился в здешних краях, и поэтому чувствует себя как дома.  Я считаю себя неплохим ходоком, но сейчас еле успеваю за ним. Минут через тридцать такой ходьбы  мой  проводник останавливается на небольшой полянке у поваленной ветром сосны.

– Давай сядем здесь, послушаем, – говорит мне Леонид, указывая на лежащее дерево.

Снимаем с плеч ружья и садимся. Напарник закуривает. Звенящая тишина окружает нас. Проходит несколько минут томительного ожидания. Я никогда не слышал, как токует глухарь и поэтому неудивительно, что первым его услышал Леонид.

– О, заиграл! – улыбаясь, шепчет он, показывая рукой направление. Чутко вслушиваюсь и тоже начинаю различать редкие: «Тэк, тэк, тэк».

Не знаю, глухарь запел громче, или слух подстроился под него, а наверно – все вместе. И вдруг в темноте леса раздается резкий звук похожий на скрежетание кровельного железа.

– А вот это его песня, – негромко поясняет Леонид. – Под неё и подходи, сейчас глухарь ничего не слышит!

Внезапно скрежет заменяется привычным уже тэканьем.

– Видишь, как быстро! – продолжает объяснять Леонид. – Всего два прыжка под песню сделать успеешь, ну максимум – три. Лучше не спеши – обязательно подшумишь.

Левее от нас запел еще один глухарь.

– Ну, Володь, иди к первому, а я попробую взять второго. – Командует более опытный товарищ.

Начинаю подход. Чутко вслушиваюсь и по инструкции под песню прыгаю. И тут начинаю различать, что токуют одновременно три глухаря. Стою на перепутье, не зная, к которому лучше пойти. Тот, что справа вроде громче поёт: значит, он ближе, к нему и буду подходить.  Глухарь всё ближе, ближе… И вот не задача – лесной певец расположился за широкой просекой. Начинает рассветать и проскочить открытое место незамеченным – вряд ли получится, ведь глухарь только глохнет во время песни, а зрение у него никуда не пропадает.

Начинаю подход к другому солисту. «Наверно он далеко» – подумал я и, нарушая правила, решил просто подойти к нему поближе, не тратя время на остановки во время перемолчек, а там уж начать прыгать строго под песню. Неожиданно шагах в двадцати с высокой сосны с грохотом срывается мой несостоявшийся трофей. От неожиданности замираю на месте, мысленно кляня себя за самоуверенность. Проходит несколько минут, и тут слышу того – третьего петуха: оказывается, он не улетел. «Ну что, ж осталась третья попытка. Её-то не упущу!» – азартно думаю я. И теперь действую строго по инструкции: тэкает – стою, точит – прыгаю два раза и замираю, в какой бы неудобно позе не застала меня очередная пауза в песне.

 В той стороне леса, куда ушел Леонид, слышу хлопок выстрела, приглушённый расстоянием. «Похоже, Леонид «опушился» – добыл глухаря» – радуюсь я за друга. А «мой» певец где-то рядом. Я остановился и внимательно осматриваю деревья. И вот, наконец, вижу своего визави. Почти на самой верхушке сосны замечаю тёмное пятно, которое шевелится в такт глухариной песне. Перебегаю от дерева к дереву, прикрываясь ими, сокращаю расстояние. Остановился отдышаться за толстой сосной.  Но я не запыхался от быстрого бега, нет – меня трясет от нервного возбуждения, от близости исполнения мечты. До мошника шагов тридцать, ближе не подойти – там открытое место, поэтому стрелять надо отсюда.

Теперь могу хорошо рассмотреть глухаря, картинно устроившегося на толстой корявой ветке. Он весь черный на фоне уже светлого неба и только небольшое пятно белеет на крыле, как эполет на плече русского генерала. Да нет, пожалуй, не генерал, а сам император сосновых боров во всём своём величии предстал предо мной. В тиши ночного леса государь самозабвенно поёт свою весеннюю песню любви. Развернув веером свой шикарный хвост, он вытянул шею к восходящему солнцу и выводит колено за коленом. У него мощный серо-желтоватый клюв. От одного вида такого грозного оружия, наверняка, многие самцы отказывались от поединка. Осанистая борода подрагивает в такт песне. Когда он начинает точить, словно волны прокатываются по мощному горлу. Вроде бы простые звуки песни завораживают, в них есть что-то сказочное, идущее из глубины веков.

 Плавно, без щелчка отключаю предохранитель и ловлю мушкой ружья правый бок реликтовой птицы. Сколько весен встретил этот глухарь? Судя по его размерам и тому, как уважительно держатся от него на расстоянии другие петухи – немало. Сейчас грохот моего выстрела разорвёт покой нарождающегося утра и лесной гигант, ломая сосновые ветки, камнем упадёт на мягкий мох. Затаив дыхание, слушаю первобытную песню и понимаю – его время еще не пришло. Он будет жить, а у меня вместо пустоты от исполненного желания, останется мечта, которая в другой раз приведёт меня на ток для встречи с этой сказочной птицей. Опускаю ружье и стою, завороженный дивным видением, подаренным природой.  Сколько проходит времени – полчаса или десять минут? Глухарь замирает и с шумом взлетает. Провожаю его взглядом и шепчу ему вслед:

– Удачи тебе, Император! Пусть лесной дух хранит тебя от врагов!

Теперь уже, не таясь, иду назад. Утро полностью вступило в свои права: рассвело, и лес наполнился песнями пичуг. Исчезло молчаливое очарование сумерек. На поваленной сосне сидит довольный Леонид, докуривая сигарету. Добытый глухарь чернеет  у его ног.

– Чего не стрелял? Подшумел? – спрашивает у меня удачливый охотник.

– Да, – отвечаю ему, стыдясь признаться, что у меня не поднялась рука выстрелить в «императора».

– Ну ничего, в следующий раз добудешь, – успокаивает он меня. – А мне пришлось влёт стрелять. Ветка под ногой хрустнула, он и полетел, только недалеко-о-о, – самодовольно продолжает Леонид.

 После той охоты мне больше не приходилось бывать на глухариных токах. Но мечта добыть весеннего мо́шника осталась.

Как сказал один мудрец: «Ожидание смерти – страшнее самой смерти». Я бы перефразировал по-другому: «Ожидание исполнения мечты – слаще самой мечты».

Может как раз в этом и суть самой охоты, которая, как известно, всё то, что до выстрела?