В МТОДА есть немало удивительных писателей и просто удивительных людей.

Предлагаем вам интервью с  одним из них: с замечательным писателем Олегом Бундуром (портал Север-пост 13.10.2017) 

Популярный детский писатель Мурманской области, обладатель высших литературных наград, рассказал, почему егопопулярность ничего не стоит. 

На Кольском полуострове, в Кандалакше, живёт очень известный писатель - Олег Бундур. На стихи этого поэта написаны песни и сняты мультфильмы, а произведения для детей и взрослых публикуются вот уже четыре десятка лет. Его стихи можно встретить в самом популярном журнале советского прошлого «Весёлые картинки», он обладатель высших литературных премий — Маршака и Чуковского. Писатель, получивший премию Чуковского автоматически входит в число классиков детской литературы.

Кроме того, книга Бундура «Как воспитывать папу»дважды была в десятке самых читаемых в стране, а 28 стихотворений этого автора вошли и в новый российский букварь, и в учебники 1- 4 классов по чтению, по которому сейчас учатся миллионы российских школьников.

СеверПост разыскал Олега Бундура и, говоря словами Пушкина, спросил, согласен ли он, что не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.

- Художник должен быть голодным. Эта сентенция известна со школьных лет. Однако Forbes регулярно публикует список гонораров писателей. По итогам прошлого года Джоан Роулинг заработала 95 миллионов долларов, Стивен Кинг - лишь 15 миллионов. Когда же мы увидим Вас в его списках?

- Мне 70 лет, и в этом возрасте великих литературных открытий уже, наверное, не сделать. Хотя, у меня ещё более десяти новых книг, которые не изданы... 

- Писать для детей - очень большая ответственность и огромное счастье. А как бы Вы охарактеризовали современный российский рынок детской литературы?

- Писать - это вообще дело серьёзное, потому что через сто лет будут судить, какие мы, по тому, что мы напишем. А для детей - ещё и ответственно. Помните, у Михалкова есть такая крылатая фраза: «Сегодня дети, завтра народ»? Стихи, детская поэзия являются мощнейшим рычагом воздействия на ребенка. И в этом плане Советский Союз был очень дальновиден, поскольку воспитывать книгой начинали с пелёнок. Кстати, почему дети стихи легко запоминают? Потому что в них - ритм. Всё в нашей жизни ритмично: бьётся сердце, дышим, шагаем левой-правой, времена года повторяются по порядку... Это я Вам как врач говорю.

Что касается современных писателей, то, по мнению Олега Семёновича, пишущих авторов очень много, но литература для издателей или некоторых творцов - «колбаса», которую нужно удачно продать, чтоб получить прибыль, оправдывающую затраты на изданную книгу, и позволяющую выпустить следующую.

- Я видел прекрасно оформленные книги, я о таких могу только мечтать, а так, стихи-то в общем-то ни о чем: что вижу - о том пишу... Раньше человек не мог публиковать своё произведение самостоятельно, не обращаясь в какое-либо издательство. 

Сейчас - пожалуйста, публикуйся за свой счёт сколько влезет, а точнее, насколько карман позволяет. Это, конечно, чистой воды графоманство. В продаже есть книги «Как стать поэтом», «Как стать писателем»- и там чуть ли не схематично всё описывается. Но как можно прочитать книгу и стать, например, машинистом электровоза или писателем?..

Потому, по мнению Олега Семеновича, неизвестному, даже очень талантливому бедному автору, издать своё творение сложно. Но возможно – путь один: через различные конкурсы. Их довольно много. Если книга попадает в число призёров, то устроители конкурса издают эту книгу. Но на один писательский труд сейчас не прожить вообще.

- Мне, например, различные издательства определяют гонорар в размере 20 тысяч рублей - это труды 2-3 месяцев, минус подоходный – 17 400. Это в два раза ниже месячной врачебной зарплаты, которую я получал, работая доктором-наркологом. В советское время, не будучи ещё членом Союза писателей, я получал гонорары в размере от полугодовой до 10-месячной врачебной зарплаты. Но и тиражи тогда были 100-150 тысяч экземпляров. А сейчас 3-4 тысячи... 

Да ещё, как правило, издательство не деньги платит, а высылает книжки на эту сумму, и автор должен продавать их, чтоб заработать. Ну где я могу их продавать? Я прихожу в детский сад, школу, меня там все знают, в итоге книжки я, естественно, дарю, - смеётся Бундур.

К слову, по словам Олега Семёновича, в Советское время членам Союза писателей платили 3 рубля 50 копеек за строчку (Тем, кто в него не входил, - рубль 50 копеек), поэтому выгодно было быть прозаиком и «лепить» «колбасу» сантиметров 15 толщиной...

- А где вы черпаете вдохновение?

- Вдохновение - оно на том стуле, на котором сидишь. Я встаю в 4 утра, делаю зарядку, обливаюсь холодной водой и сажусь работать. В итоге 4 раза пишу на бумаге, а на пятый переписываю на компьютере. Бывает, мне самому так интересно, что я мечтаю, чтобы скорее наступило утро, чтобы начать сочинять...

На одном дыхании, всего за 39 дней, я написал книгу рассказов «У нас на Крайнем Севере», при том, ходил на основную работу. От любимого дела всегда получаешь кайф.

Стихи для Бундура всегда были отдушиной. Что о нём известно: родился в Донбассе. Закончил Ленинградский медицинский институт. Служил в спецвойсках МВД в Ленинградской области. В 81-году, будучи капитаном, уволился из рядов МВД и переехал в Кандалакшу. 

Но за этой скупой биографией сложная судьба: до 7 лет жил у бабушки, без родителей, потом появилась мама и отчим. С первой супругой расстался, оставив 8-летнюю дочь. Олег Семёнович много лет работал в комиссии по делам несовершеннолетних. А потом, и работу психиатра-нарколога тоже лёгкой не назовешь - родственники больных душу рвут на части ежедневно. 

В итоге, стихи о семейных отношениях, о простых человеческих радостях - это то, чего самому Олегу не хватало по жизни. Рождение детей, как он говорит, в два захода, послужили мощным толчком для  того, чтобы окунуться с головой в мир детской литературы. А подтолкнул его туда известный писатель Герман Гоппе, с которым Бондур познакомился в Санкт-Петербурге. Прочитав его стихи, Гоппе предложил попробовать писать для детей.

Кстати,от идеи взятьпсевдоним сразу отказался, хотя в школе нередко подписывался фамилией отчима - Москвитин.

- Бун-дур - вторая часть фамилии мне как раз очень нравится, - смеется автор. А дети, если меня издалека завидят, кричат мне в одно слово -«Здрасьте, олегбундур».

Кстати, знают Олега Семеновича не только российские дети, его книги публикуются на шведском языке и тоже весьма популярны. 

На вопрос, приходилось ли судиться за авторство, отвечает положительно - в 2002 году один композитор без его ведома издал сборник песен на его стихи.  Самое неприятное было то, что в тексте были изменены строчки, добавлены строфы. Через агентство по охране авторских прав Бундур книгу отсудил.  

А однажды его стихам, опубликованным в журнале «Книжки, нотки и игрушки для Катюшки и Андрюшки» приписали авторство Агнии Барто. 

Это обстоятельство хоть и польстило, но редактора он нашёл, и без претензий на гонорары и извинения попросил опубликовать свои стихи под своей фамилией. Олегу Семеновичу дали целый разворот в этом журнале.

- По- вашему, насколько живучи библиотеки в современном высокотехнологичном мире?

- Моя хрустальная мечта - привить любовь к чтению. На какой бы я ни был встрече со школьниками, всех интересует, жив ли тот или этот писатель. 
Детям кажется, что эти авторы, написав всё, что можно, вымерли, как мамонты и саблезубые тигры. Вот я взял, да и написал коллегам, чтобы они прислали книги с автографом. 

Марина Бородицкая, Михаил Яснов, Сергей Махотин - свыше 170 авторов откликнулись и вышла эксклюзивная выставка - библиотека «Автограф в подарок», с которой я 1-го мая 2009 года, загрузив в свой джип коробки с книгами и портретную галерею авторов, отправился по нашим городам и весям - от Никеля до села Чапома. 
Приходили ребята, смотрели книги, портреты писателей, а писатели – на них. Так и познакомились друг с другом.

 

- Как специалист по детям, что Вы посоветуете родителям, чьи дети садятся на шею?

- У меня кот очень любит сидеть на  левом плече. Я, как только  домой прихожу, он с пола прямо запрыгивает на плечо, но... если я этого хочу. Так и с детьми, они нас воспитывают, а мы - их.

 

Фото: из архива О. Бундура

 

 

Представляем вам несколько стихов и прозаический отрывок Олега Бундура.

А папа не верил

 

Я очень хотел,

Я очень хотел –

 И я полетел,

И я полетел!

Внизу проплывали

Деревья и крыши,

 И птицы кричали:

— Повыше, повыше!

 А в воздухе пахло

И морем, и летом,

Но дело не в этом,

Но дело не в этом,

А в том, что летел

Надо мной в вышине

Мой папа! Мой папа,

 Не веривший мне!

 

 

 

***

Папа
Шляпу
Бросил
На пол…
Шляпа встала
И ушла.
Вот такие, брат, дела.

 

 

Я  ИДУ  ГУЛЯТЬ

 

Если  я  ухожу  хоть  на  час

Мама  волнуется  каждый  раз,

Чтоб  беда  не  случилась  со  мной

И  к  тому  же  ей  грустно  одной.

Я  в  прихожей  её  обнимаю,

Я  ведь  тоже  переживаю,

Если  мама  уходит  одна,

Но  не  знает  об  этом  она.

 

 

ЖЕЛЕЗНОЕ  ЗДОРОВЬЕ

 

Беру  эскимо  по  три  штуки,
Сосульки  и  льдинки  жую,

Без  шапки  хожу  я

и  руки

В  студёную  воду  сую.

Здоровье  железное  прямо:

Никак  не  могу  заболеть,
Чтоб  добрая, нежная  мама

Со  мною  могла  посидеть.

 

 

Я  РИСУЮ

 

Я  рисую:

Это  вот –

Папа  мой  домой идёт,

У  него  в  руке  газета.

А  вот  это:

Мама  рядом  на  рисунке –

У  неё  большая  сумка.

А  вот  это – я  бегу,
Я  возьму  у  мамы  сумку

И  нести  ей  помогу!

 

 

ПОЛЁТ

 

Говорят: ах, полёт, высота!
Говорят: ах, простор, красота!

Только  нет  никакой  красоты,
Разговоры  об  этом  пусты –

Знаю  это  я  наверняка:

Я  сегодня  летел

С  чердака…

 

 

РАКЕТА

Пылесосом  был  вначале,
Стал  ракетою  потом

И  ракета  всё  летала,
Всё  летала  и  качала

Стены, крышу  и  весь  дом.

Я  б  летал  ещё  полдня,
Но  папа  выключил  меня.

 

 

БЕЗ  ПАПЫ  СКУЧАЮ

 

Если  б  мой  папа  был  капитаном,
Плавал  бы  он  по  морям – океанам,
А  я  бы

Без  папы

Скучал…

Если  б  мой  папа  водил  самолёты,
Дальние  он  совершал  перелёты,
А  я  бы

Без  папы

Скучал…

Если  б  мой  папа  был  машинистом,
Если  бы  папа  был  альпинистом,
Если  б  в  ракете  космической  мчал –

Я  бы,
Тогда  бы

Без  папы,
Скучал!

Но  папа  мой  здесь, на  соседнем  заводе,
Каждое  утро  машину  заводит,
И  я  его  вечером  дома  встречаю,
Встречаю, встречаю,
А  всё  же  скучаю!

 

 

ПАПЫ

 

Папы  разными  бывают:

Тот  молчит, а  тот  кричит,
Тот, бывает, напевает,

Тот  у  телека  торчит,

Тот, бывает, обнимает

Теплотою  сильных  рук,
Тот, бывает, забывает,

Что  он  сыну  лучший  друг.

Папы  разными  бывают…

И, когда  проходят  дни,
Сыновья  их  вырастают

Точка  в  точку, как  они.

 

 

Украёша, или Рассказы о том, как мы жили под одной крышей

 

У моих родителей так получилось в их семейных отношениях, что мама вынуждена была покинуть моего папу. А у нее, как говорится, не было ни кола ни двора, ни работы - одни заботы. И я - младенец на руках. И мама отвезла меня, такого кроху девятимесячного, в деревню к своим маме и папе и к моим бабушке и дедушке, на Украину. Или в Украину, как хотите. Я благодарен маме за это!

 

Подарок

Я думаю, что бабушке и дедушке девятимесячный внук, свалившийся на руки, не был подарком.

Посудите сами. У них был огород размером полгектара. А еще был фруктовый сад с вишнями, со сливами, абрикосами, яблоками, грушами.

Дедушка целый день на работе, и все это хозяйство лежало на бабушке. И обеды надо готовить, и уборка, и стирка. А тут еще, здрасте вам - внук приехал!

И чтоб я не мешал, бабушка что делала? Покормит меня - и под яблоню во дворе на постеленную на землю ряднушку. А чтоб я не уполз никуда - мало ли: и колодец рядом с низким срубом, и корыто с водой, бабушка веревкой привязывала меня за ногу к яблоне. Вот я и ползаю вокруг яблони, ползаю, ползаю, яблочко упавшее найду - погрызу, да и усну на ряднушке. А бабушка по хозяйству хлопочет. Посмотрит на меня - все нормально! И дальше делами занимается. Потом рассказывала, что я спокойный был. Не орал особо, привязанный.

Если бы эту картину - ребенок привязанный за ногу к дереву - увидел бы сегодня кто-то из комиссии по делам несовершеннолетних, маму бы сразу лишили родительских прав, а меня у бабушки с дедушкой забрали и поместили в приют. Хорошо, что про права ребенка тогда еще мало кто слышал.

Ну вот бабушке я не был подарком. Но мне, когда я подрос, жизнь в деревне была подарком настоящим!

Жил я у бабушки вольною волей, дружил с деревенскими пацанами.

 

Жизнь без парасольки

Вот я сказал, дружил с деревенскими пацанами: Славкой Немченко, Вовкой Ковтуном, Витькой Скрипаченко...

Бегали мы, играли и не заморачивались никогда: русские мы, украинцы. Россия была рядом, она была нашей, мы были ее. Жили, можно сказать, все под одной крышей.

Мои бабушка и дедушка родились и выросли в этой деревне, говорили на украинском. Язык этот был мягким и всем понятным.

Ну, например:

- Я пишов в магазын! - Понятно, естественно.

Но могли и так сказать, на "более" украинском языке:

- Я пийшов до крамныци. - Это было бы непонятно, но если говорящий продолжил бы:

- Купыты мыла та соли. - Все станет на свои места. Понятно и куда пошел, и зачем пошел.

Но на "чистом" украинском редко говорили. Так не звучало:

- Я надив шкарпэткы.

А говорили:

- Я надив носкы.

Не говорили:

- Визьмы с собою парасольку!

А было:

- Визьмы с собою зонтык!

Да про зонтик вообще не говорили! Не было в деревне зонтиков.

В селе Ново-Троицкое Днепропетровской области, где жили бабушка с дедушкой, и в Макеевке на Донбассе, где жили потом мы с мамой и папой, все были пронизаны, переплетены языками разных национальностей. И все говорили на русско-украинском или украинско-русском наречии, не задумываясь особо о своих национальных корнях.

 

Баба Вэкла и дид Йоська

Если меня обижали, я бежал к небодучей козе Любке на пустырь, обнимал ее за шею и в ее мохнатое ухо жаловался. И Любка терпеливо меня выслушивала, не вырывалась из рук.

Когда хотел есть, просил:

- Бабу, йисты хочу!

У меня была не бабушка, а бабушка-мама! Она кормила меня, ухаживала за мной, укладывала спать, сказки рассказывала. Бабушка знала много прибауток, песен на украинском. Некоторые я и сейчас помню: "И вой лёли, до Шельмоли замиталочку найняв"!

Кто такой этот Шельмоля? Жаль, тогда не спросил, а сейчас уже поздно...

Дедушка стоял особо. Дедушка был кормилец! А это в деревне - все! Слово дедушки - закон.

В колхозе его уважали и ценили: он был плотником, столяром, механиком, дизелистом, мельником, в кузне мог работать.

Дедушка был добрый, только неулыбчивый: трое сыновей на войне без вести пропали.

Часто дедушка брал меня с собой на работу, когда работал в столярной мастерской. Я играл его инструментами, выстругивал себе нужные палочки, обедал с дедушкой тем, что положила бабушка, а потом засыпал на стружках.

Бабушка была Фекла, дедушка был Иосиф. В деревне их звали по-простому: баба Вэкла и дид Йоська.

 

Переезд

Вот и кончилась моя вольная жизнь. Переезжаю. Но я не грустил - впереди было большое, хорошее и светлое: город, школа!

Первого сентября я шел в школу с мамой. Она несла портфель, а я двумя руками обнимал букет георгинов, срезанных у нас во дворе.

Когда мы подошли к учительнице, я неловко сунул букет ей в живот. Она мягко отстранила цветы и сказала:

- Ну, давай знакомиться. Меня зовут Мария Феофановна Тамурова.

Я никогда не слышал такого отчества. Учительница приобняла меня, прижала к себе, и так тепло и хорошо стало! И весь страх развеялся, и я сразу полюбил мою Марию Феофановну. И на всю жизнь запомнил, как ее зовут.

Так начался мой первый класс. Никаких недоразумений по поводу моей речи деревенской не было. Вообще шестисоттысячный город Макеевка, где я теперь жил, был населен людьми разных национальностей: украинцами, русскими, татарами, евреями, греками, даже корейцами, и общим был русский язык с разными, скажем, оттенками. И на речь особо никто не обращал внимания.

 

Украёша

Так мы звали учительницу украинского языка.

Надо сказать, что украинские язык и литература мне давались легко. Мама еще в раннем детстве читала мне Тараса Шевченко:

Садок вышнэвый билля хаты

Хрущи над вышнямы гудуть...

Садок вишневый возле хаты, шмели над вишнями гудят.

С украинской литературой мне вдвойне повезло: преподавала ее моя какая-то юродная мне тетушка. Несмотря на дальнее родство, отношения у нас были хорошие. Мы ее тоже звали Украёшей.

В школе Валентина Александровна не подыгрывала мне и никак не выказывала родственность, и к урокам я готовился хорошо, мне было бы стыдно перед нею стоять у доски и краснеть из-за невыученной темы.

В классе, конечно, все знали, что Украёша - мне тетушка.

Когда я окончил школу, поступил в институт, от своего родного украинского "Гэ" я избавился полностью и от украинского акцента - тоже. Теперь никто не скажет, что мое детство прошло в украинской деревне.

Нет, я не скрываю и не стесняюсь этого. Но, если я живу много-много лет в России, я должен знать русский язык, должен правильно говорить.

Я прочитал четыре толстенных тома "Толкового словаря русского языка" В.И. Даля, как читают обычные книги.

Потом прочитал семнадцать томов "Словаря русского языка Х-ХV веков".

Зачем читал - спросите вы.

А затем, что словари позволяют узнать язык изнутри.

Наверное, все-таки я неплохо знаю русский язык, так как мои стихи помещены в учебники русского языка, а шестнадцать стихотворений вошли в новый "Букварь", изданный в Москве.

Вот я родился на Украине, в городе Макеевка, детство провел в украинской деревне. Хотел бы я вернуться туда - спросите вы.

Хотел бы, конечно, но у меня в тех родных местах никого не осталось - только могилки бабушки и папы. А родная сестричка тоже в России живет.

Мне и поехать не к кому. Недавно в Макеевке умер последний мой школьный друг Гена Кушнарёв.

Да, честно признаться, и ехать страшно: сейчас пишу эти строки, а город моего детства Макеевку обстреливают...