Я выросла в семье, где каждый день - открытие, а скука незнакома.

Особый, ни с чем несравнимый запах старых книг. Яти, ери...

Дед благоговел перед ними. И всех пристрастил к чтению. Даже соседей и сослуживцев. Любознательность и чувство юмора  унаследовали его дети. И, конечно, внуки.

В доме всегда было много гостей: репетировали, веселились, фехтовали. Уже на новой квартире у дядюшки  долгое время в прихожей стояла  высокая плетеная корзина с рапирами.

Двор с подозрением поглядывал на “нехорошую”  квартирку. Водопроводчики осторожно звонили в дверь после того, как однажды им открыли в костюме и гриме.

Я знала реплики из многих пьес, еще когда лишь некоторые буквы были мне знакомы.

Дед любил театр. (В молодости вместе с бабушкой  (тогда еще барышней) и друзьями  ездил с агитбригадами по деревням.) Мы смотрели с ним все спектакли, которые показывали по телевизору. Особенно помнится Грибов-Опискин (“Село Степанчиково...”). Я долго не могла понять, почему смотреть можно, а читать пока нельзя.

Позже, после такого просмотра, по первому моему требованию выдавался оригинал. До сих пор больше всего я люблю читать пьесы.

Как тут было удержаться! И в 15 лет я поступила  в студию при Народном драматическом театре дворца культуры ЗИЛа.

Мой пансион благородных девиц! (Правда, не только девиц...)

Мне очень повезло с педагогами. Я училась у великолепного педагога по речи Лидии Евгеньевны Введенской. Меня взял в свою команду талантливейший  педагог,  настоящий друг и уникальный режиссер – Игорь Иванович Калядин. В настоящее время он – режиссер-документалист, имеющий множество наград,  академик ТЭФИ.

Восемь счастливых лет я прожила в театре (в ЗИЛе, как мы называем его между собой). Именно прожила! Родители шутливо вопрошали: “Не пора ли менять прописку?”

И пора настала -  идти дальше...

Литературный институт мне всегда казался чем-то сказочным - пряничным домиком из детства. Вроде бы видишь на картинке, но не смеешь надеяться, что можно там очутиться.

Уютные желтые московские домики в стиле ампир и крутые лестницы всегда сопутствовали мне.  В театре, на работе.  В  здании, где располагалась телевизионно-артистическая фирма, в которой  я когда-то работала, в 1911 году был  Яхт-клуб. Лестница с первого этажа на второй взмывала ввысь почти вертикально. Такая же вела к кафедре критики. Кто знает, может это предрешило дальнейшее...

Вначале были статьи о русской и современной литературе, потом появились повести и рассказы для детей и взрослых.

Мне посчастливилось учиться у двух замечательных и совершенно разных по своему мировосприятию мастеров – Гусева Владимира Ивановича и Молчановой Светланы Владимировны.

В 2002 году я получила приглашение принять участие в Съезде детских писателей в Москве. В тот год его проводили Торопцев Александр Петрович и Роман Григорьевич Сеф.

После нашего, радостного, легкого, по-настоящему творческого общения в течение двух дней, которые показались мгновеньем, меня приняли в Союз писателей.

А до этого были опубликованы две статьи (о Достоевском Ф.М. и Лескове Н.С.) в газете «Первое сентября».

Несколько повестей, рассказов и стихов размещено в Интернете.

А потом в 2004 году я получила 3-ью Премию Всероссийского конкурса на лучшую детскую книгу о животных, проведенного Издательством «ОЛМА-ПРЕСС» совместно с Союзом писателей Москвы и Российским отделением Международного Совета по детской книге России.

В 2008 году опубликованы произведения «Две новеллы о Питере» и «Древний ужас» в журнале «Лауреат» (№№ 3 и 4).

В 2009 году опубликован рассказ «Валентина» в журнале «Лауреат» (№1) и сказочная повесть «Самый верный кот на свете» в сборнике «Жизнь замечательных животных» Олма медиа групп.

В 2009 году получила Дипломы 2-ой степени «Золотого Пера Руси 2009» за произведение  «Привет, Кутузов!»  и сказку «Да здравствует бабушка!».

В 2010 году опубликованы повести для детей «Привет, Кутузов!» и «Пес по кличке Чао-Чао» в журнале «Лит-Э-Лит» (№ 1-4) и рассказы в православной газете «Пятницкое Подворье» (Моск.обл., Сергиев Пасад, №№ 67-71 2010).

Журнал «Арт-Э-Лит» провел Международный конкурс на лучший рисунок к сказке «Да здравствует бабушка!».

В 2010 году получила Диплом 1-ой степени «Золотого Пера Руси 2010» за произведение «До завтра!».

В 2011 году опубликованы рассказы «Рок для мамы» (газета «Школьник» № 4(52)),  «Страшилище» (газета «Провинциальный интеллигент» № 2 (19)) и рассказы в православной газете «Пятницкое Подворье» (Моск.обл., Сергиев Пасад №№ 72-79 2011).

В 2011 году заняла 2-ое место во Всероссийским литературном интернет-конкурсе "Сказки Деда Мороза", который был проведен Государственным бюджетным учреждением города Москвы «Московская усадьба Деда Мороза» Комитета общественных связей города Москвы.

В марте 2011 года сказка «Новый год от Бабы-Яги» была опубликована в газете «Metro» (08.03.2011).

В июне 2011 года вышел сборник «Сказки Деда Мороза», в котором опубликована сказка «Новый год от Бабы-Яги».

В октябре 2011 года получила Золотой диплом Национальной литературной премии «Золотое Перо Руси 2011» за рассказ «Герка».

В 2012 году и в 2013 году в нескольких номерах журнала «Школьник» опубликована серия рассказов о школьниках.

В 2012 году сказка «Новый год от Бабы-Яги» была опубликована в журналах «Кважды-Ква» и «Дошкольник» (№ 3).

В 2008-2013 гг. получила несколько дипломов по результатам конкурсов в рамках проектов Международного Творческого Объединения Детских Писателей «Брайланд» и «Я-САМ».

В октябре 2013 года я получила Диплом Лауреата Серебряного Пера Руси в рамках  Национальной литературной премии «Золотое Перо Руси 2013» за рассказ «День на мысочках» и сказку «Удивительная птица».

В ноябре 2013 года вышел 4-й том сборника «Воспоминания о Литературном институте», в который вошли два моих очерка.

Есть и другие публикации, но, как каждый автор, я с нетерпением жду новых…

 

 

Когда мне было четыре года

 

Какая у тебя неделя? Ну не в том смысле — хорошая или плохая. А вот говорят «неделя», и что ты видишь?

Я — распахнутую страницу дневника. Понедельник, вторник, среда — слева, а четверг, пятница, суббота — справа. А воскресенья там нет. Но я же знаю, что оно есть. Огромное, великолепное, прекрасное воскресенье! И всё было бы с ним хорошо, если бы не мысль о том, что завтра (сразу после воскресенья!) в школу.

Вот я и люблю больше всего вечер пятницы. Когда впереди ещё целых два дня без школы.

Поэтому вечер пятницы у меня огромный и длинный-длинный. Хотя и проходит быстро.

А как ты видишь год? Я — как овал или эллипс, похожий на бублик. То есть в середине дырка.  Или, может, лучше так… Кинолента. Только не расправленная, а соединенная. Как браслет. И вот я путешествую из кадра в кадр. Из декабря в январь, из февраля в март. Всё как положено.

А век это уже расправленная кинолента, которая вьётся причудливой змейкой. До 19-го века тянется от какой-то неведомой точки. Почти из бесконечности. А с 19-го по 20-ый почему-то бежит прямо, а потом вдруг резко изгибается и уходит вдаль, туда, после 2000-ного года. Некоторые кадры этой плёнки заполнены картинками, людьми, и тогда возникают фильмы. Другие кадры всё еще по-прежнему белые, пустые. И это очень интересно потихоньку их заполнять.

Раньше я думала, что белые кадры есть только у меня. Потому что я ещё не всё знаю, а оказалось, они есть даже у взрослых. Даже программа такая есть «Чёрные дыры, белые пятна».

Кстати, о чёрных дырах, когда мне было четыре года, я думала, что это самая дыра живёт у меня в квартире. У нас постоянно в ней исчезали конфеты, очки и прочие очень нужные вещи. А однажды исчезли даже образцы из тканей, с разными примерами швов. Мама только-только приготовила их к диплому. Видимо, чёрной дыре они так понравились, что она их стащила потихоньку. Да, и целый пакет разноцветных ленточек. Мне, правда, сказали, что ленточки унесла ворона, и она обязательно вернёт их обратно, как только я её позову правильно.

Но тогда я не умела правильно. Я звала так:

— Волона! Волона! Велни мне, пожалуйста, ленточки!

Я до сих пор уверена, что просьба моя звучала вполне убедительно. И уж точно вежливо.

Но Ворона только каркала и ленточек не возвращала.

Правда, потом, когда мне уже было чуть больше, чем четыре года, я обнаружила ленточки у мамы в шкафу.

Я тогда уже подружилась с буквой «р». Значит, ворона об этом узнала и ленточки всё-таки вернула. Хотя, может, это всё-таки была чёрная дыра.

Как тут разобраться, когда тебе всего лишь чуть больше, чем четыре года!

Ты знаешь, что такое «летоисчисление»? Забавное слово, правда? Я сразу вижу лето, море, пляж и мальчишек, которые кидают камушки по воде и считают, чей камушек больше продержится и не утонет.

Но когда я рассказала об этом маме, она рассмеялась.

Оказалось, что всё не так. Считают совсем не камушки, а летá. По-нашему, года.

Но я всё равно не сразу поняла, в чём тут дело. Пока мама не сказала, что у меня есть мое собственное летоисчисление. Причём, целых два. Одно — от дня рождения до дня рождения. А другое…

Вот спросите меня про что-нибудь! Ну, например, когда я первый раз побывала в зоопарке.

И я обязательно отвечу:

— Когда мне было четыре года!

Или скажем, когда я пошла в детский сад.

— Конечно, когда мне было четыре года!

А ещё в четыре года я подружилась с соседским мальчишкой, и нас дразнили жених и невеста. А в мой день рождения я пряталась в большой коробке от пылесоса. Но меня там нашли. И в этот день на стол поставили вазочку, полную конфет,  названия которых я тогда ещё не знала.

Когда мне было четыре года, тетя Валя и дядя Саша переехали в очень высокий дом. В нем было целых двадцать пять этажей. А с балкона можно было увидеть сразу двадцать салютов!  Хотя это, если честно, было в шесть лет. Но это я теперь вспомнила. А так…

 Ещё в четыре года доктор сказал, что мне нужно лечить зрение в «сепилизированном» детском саду. И меня чуть не отдали туда на целых шесть месяцев. Но потом передумали и просто отвозили на пятидневку. Зато в субботу и воскресенье я была дома. Когда мне было четыре года.

О чём бы вы меня не спросили, я обязательно начну именно так. Когда мне было четыре года…

Не знаю почему. Мама говорит, потому что в этом возрасте ты уже очень многое умеешь и кажешься себе  уже большой. Хотя на самом деле ещё маленькая. Тебе столько предстоит узнать! Так многому научиться!

 

 Страшилище

 

Всё началось с того, что я зашла в свою комнату и включила свет.

В то же мгновение раздалось какое-то подозрительное шуршание.

Сразу трудно было определить, откуда оно доносилось.

Я внимательно оглядела комнату. Книжки на полках стояли ровно, на столе — чистота и порядок (сразу видно, что мама убиралась), на диване только подушки и плед. Уж они-то точно не шуршат! Оставался только один подозреваемый — шкаф. От него постоянно приходится ждать каких-нибудь сюрпризов: распахнёшь дверцу, а на тебя вываливается то кофта, то джинсы, то ещё что-нибудь. Мама, конечно, говорит, что надо вещи аккуратнее складывать. А я уверена, что шкаф просто вредничает. В общем, я осторожно в него заглянула.  Но ничего подозрительного не обнаружила.

А шуршание повторилось опять. Я решила не обращать на него внимания, подошла к окну, распахнула форточку и тут же завопила от ужаса!

Прямо на меня вылетело что-то огромное, тёмное и стрекочущее. Оно беспорядочно носилось по комнате, а я продолжала верезжать.

И тут ко мне  примчались перепуганные родители.

— Что случилось? — с тревогой спросили они.

— Оно лета-а-ает! — кричала я.

Папа первым пришёл в себя, оценил ситуацию и уже спокойным голосом заявил:

— Деточка,  тебе уже десять лет и ты должна знать — это же просто ночная бабочка! А ты перепугала весь дом!

В это время бабочка металась от пола к потолку, от потолка к полу, издавая жуткий, на мой взгляд, звук.

— Ой, уберите её! — завопила я.

Но не тут-то было.

Папа строго сказал:

— Она к тебе залетела, сама с ней и разбирайся. Может, она просто хотела подружиться, а ты сразу в крик. Тут кто угодно заволнуется. Даже мы с мамой.

Мама рассмеялась. Чем вызвала мое глубокое возмущение. Нет, ну что ж это такое, у ребенка такое жуткое создание в комнате, а родители пальцем о палец не ударят, да еще и смеются!

— Издеваетесь? — всхлипнула я.

— Да, ты что! — дружно удивились папа с мамой.

— Просто ты должна уже научиться быть самостоятельной, — сказала мама.

— Правильно! — подхватил папа. — А то крыс и мышей она не боится, а от простой бабочки вопит. Давай-ка, милая, сама с ней управляйся! Все-таки это не дракон и даже не паук.

— Можно, например, выключить свет, открыть окно и выпустить бабочку на улицу, — предложила мама.

— Ну уж нет! — возразила я.  — А вдруг  ещё  кто-нибудь залетит. Я лучше её газетой прихлопну.

Тут я утёрла слезу и твёрдой походкой направилась за газетой.

А мама с папой ничего не сказали, но я просто чувствовала спиной, что смотрят они на меня с укоризной.

Да, я знаю, меня учили, что животных и насекомых обижать нельзя! И ещё я смелая! Я крыс не боюсь, и мышей тоже. Вон, сколько раз у Лёшки, соседа, держала эту самую живность в руках. И ничего! Ни пискнула! А Лёшка мне даже за шиворот их совал. Совсем не страшно было! Щекотно, и только! А потом они разумные, с ними договориться можно. Лёшка говорит: у них  интеллект!

Ни то что эта бабочка! Носится без толку, только пугает! Прихлопну её и всё! Это же не я к ней в дом ворвалась,  а она ко мне! И ещё противно жужжит! И летает! И пытается на меня сесть!

— Да! — решила я. — Я её прихлопну! Моя комната, имею право!

Но когда я вернулась с газетой, бабочки уже не было. Родителей тоже не было. Они ушли к себе и закрыли дверь.

Я облегченно вздохнула. Какие же они у меня замечательные! Спасли бабочку без меня! Ну и пускай теперь на меня сердятся, зато я никого не прихлопнула и могу спать спокойно, что называется, с чистой совестью!

Минут через десять я улеглась в кровать. Конечно, я ещё успела крикнуть родителям «Спокойной ночи!», чтобы они знали, что дочь у них благодарная и вообще, девчонка, что надо.

Ну, вот. Заснула я беззаботно, а ночью проснулась от жуткого шебуршания.

Я уже хотела завопить, но тут мне почему-то стало неловко и даже немножко стыдно. Всё-таки я сегодня орала уже достаточно, и будить родителей мне совсем не хотелось. Я же ещё и любящая дочь.

В общем, я мужественно включила настольную лампу и увидела следующую картину: в прозрачном тюле-занавеске трепыхалась и билась моя бабочка.

Что было делать? Папа всегда говорит, прежде чем что-либо делать, подумай, как ты себя будешь чувствовать в такой же ситуации.

Я представила себя, что вот я так запуталась бы и никто не пришёл мне на помощь.

Ужас! Придётся бабочку выручать!

Я осторожно подкралась к тюлевой занавеске и расправила её, ночная бабочка радостно вылетела на свободу и ринулась на свет.

 

— Она же может обжечь крылья! — промелькнуло в моей голове.  Я рванула к лампе и, едва успев опередить мою подопечную, выключила её.

Бабочка опять заметалась по комнате.

А я вдруг поняла, что мне уже почти не страшно. Может, потому что просто хотелось спать?

Я забралась под одеяло и задремала. Сквозь сон до меня доносилось какое-то шебуршение, шуршание и трепетание, но мне было как-то уже всё равно...

Разбудил меня солнечный лучик, который легко проник в мою комнату, потому что портьеру и тюль я, конечно же, забыла задернуть.

Первая мысль — как там моя бабочка?

Я вскочила.

Её нигде не было видно. Не знаю, почему, но я обыскала всю комнату, пока не нашла свою гостью в тёмном углу между шкафом и стеной. Выглядела она довольно усталой, или мне так показалось. В общем, я взяла газету, осторожно поднесла её к бабочке... Нет, конечно, я её не стукнула, а совсем наоборот, тихонько поддела газетой, бабочка послушно переползла  на газетный лист, а потом я подошла к окну, открыла его и осторожно стряхнула бабочку на подоконник.  Точнее, она просто съехала по газете, как с горки. На моё удивление она тут же встрепенулась и полетела куда-то вдаль.  Весь её вид говорил, что она ко мне больше ни лапой, ни крылом...

Вдруг кто-то прижал меня к себе. Я взвизгнула от неожиданности.

И услышала папин голос:

— Какая же ты у нас — добрая смелая девочка!

А потом мамин:

— А я говорила — не может наша дочка просто прихлопнуть бабочку. Не такой она человек!

Здесь папа чмокнул меня в макушку, и мы пошли завтракать.

 

 

Ведьмочка или Совпадения (почти по Гоголю)

 

Сашка первого сентября отправилась в новую школу.

В этой школе у Сашки работал дед. Вот Сашу к нему и перевели. Чтоб была под присмотром.

Сашка была общительной и уже  на линейке  познакомилась почти со всеми девчонками и даже с несколькими мальчишками.

А вот с Лёшкой Тарасенко нет.

Потому что Лёшка Тарасенко, как всегда, опоздал. Он даже первого сентября не мог придти вовремя. Лешка был известный шалопай и задира.

 

Вечно он ввязывался в драки, которые мгновенно возникали там, где Лёшка появлялся. Его периодически снимали за шкирку с пожарных лестниц и чердаков. Выуживали из подвалов.

В школе Лёшка не столько учился, сколько присутствовал. Единственный предмет, который для него существовал — это, конечно, физкультура. Все остальные были Лёшке «до лампочки», как честно признавался он  приятелям,  учителям и даже  родителям.

Отец, как водится, порол парня, но безрезультатно.

Сидеть с Лёшкой за одной партой никто не желал. Одно дело — игры на переменах и после школы, другое дело — уроки. Даже приятели Лёшки заявляли, что хотят сидеть отдельно от него. Лишняя «пара» или «трояк» ещё никого не радовали. А с Лёшкой их можно было схлопотать запросто.

Так что Лёшка  восседал в одиночестве то за одной партой, то за другой.  Там, куда его определял тот или иной учитель.

На Сашкино несчастье оказалось, что  Лёшка сидит прямо за ней.

Лёха увидел Сашкину чёрную длинную косу и присвистнул от  удовольствия.

Перед ним открывалась радостная перспектива — довести новенькую девчонку до слёз, а если повезёт, то и до драки. А это, по Лёшкиному разумению, было хорошее начало нового учебного года.

Лёшка плюхнулся за парту и тут же дёрнул незнакомую девчонку за косу.

Та — ноль внимания.

Лёшка дёрнул больнее. Та — хоть бы что.

Лёшка дёрнул из всей  силы и не успел даже осознать, что происходит, как получил удар по голове и перед глазами у него запрыгали звёздочки.

Когда Лёшка через секунду-другую пришёл в себя и был готов  вступить в потасовку, он увидел, что незнакомая девчонка уставилась прямо на него.

Её карие глаза как-то неприятно поблескивали. Лёшка смотрел в них, как загипнотизированный.

Девчонка почему-то не стала сразу жаловаться учительнице, а дала сдачи.

Кроме того, Лёшка не заметил в ней никакого намёка на испуг, и она явно не собиралась реветь.

— Ещё раз тронешь — пожалеешь! — процедила сквозь зубы девчонка и отвернулась, отбросив косу на спину.

Словно, нарочно, чтобы подразнить Лёшку!

Лёшка не стал долго раздумывать, а  в ту же секунду снова дёрнул за косу!

Девчонка повернулась. Глаза её уже не поблескивали, а полыхали огнём.

Что-то внутри у Лёшки дрогнуло от этого взгляда. «Прямо ведьма!» — промелькнуло у него в голове.

Но Лёшка идти на попятную не привык.

— Ну и что ты пялишься? Что  ты сделаешь?! — насмешливо спросил он, прямо глядя девчонке в глаза.

Девчонка опять откинула косу за спину, и…погас свет.

Все тут же зашумели.

— Ого!

— Ну ничего себе!

—  А где же свет?!

— Ура! Уроки отменяются!

— Ребята, успокойтесь! — попыталась успокоить их учительница литературы Марья Семёновна.

Но о каком спокойствии могла идти речь! Всем было ясно, что если свет не включат через несколько минут, можно будет отправляться домой!

Так и хотелось ликовать и кричать «ура!»

Только Лёшка и Сашка не кричали! Они всё также смотрели друг другу в глаза.

Сашка вдруг щелкнула пальцами и… свет зажегся.

Лёшка виду не подал. Но где-то внутри у него пробежал предательский холодок.

Девчонка опять отвернулась. Но на этот раз косу перекинула к себе на плечо.

Другой бы сдался. Отстал от странной новенькой.

Но в Лёшке проснулось любопытство. Ему захотелось проверить, что ещё может девчонка.

Он собрался с духом и дернул её за бант. Ленточки тут же распустились и беспомощно повисли.

Девчонка повернулась в профиль и опять щелкнула пальцами.

Лампочка над Лёшкиной головой замигала.

— Да что же это сегодня со светом! — возмутилась Марья Семёновна. — Надо Степанычу сказать!

А девчонка, завязав бант, опять склонилась над тетрадью.

Ну здесь бездействовать было уже выше Лёшкиных сил! Он взял и ткнул девчонку в спину ручкой.

Та резко повернулась, посмотрела на Лёшку, потом — на дверь. В то же мгновенье дверь распахнулась, поднялся ветер, вслед за дверью распахнулось окно, занавески надулись парусами,  в небе за окном грянул гром и тут же пошёл дождь.

— Ведьма! — взвизгнул Лёшка, выскакивая из-за парты и пальцем указывая на Сашку.

— Марья Семёновна! Она — ведьма!

Класс дружно расхохотался.

— Тарасенко! Ты совсем за лето ума лишился! — строго обратилась к нему Марья Семёновна. — Гоголь у нас в следующем году! Садись!

— Марья Семёновна! Я не шучу! Честное слово! Можно я пересяду! — взмолился Лёшка, стараясь не смотреть в сторону девчонки.

Таким растерянным его никто никогда не видел. Поэтому все с интересом уставились на Сашку.

Было понятно, что все ждут от неё какого-то объяснения.

Сашка только удивлённо пожала плечами и развела руками. Мол, она не причём.

— Садись, Тарасенко! — приказала Марья Семёновна. — Не срывай урок!

Лёшка осторожно сел на своё место.

Сашка с насмешкой посмотрела на него.

В ту же секунду прямо над Лёшкиной головой заискрила, потом ярко вспыхнула и вдруг резко погасла лампа. Но это было не всё. Над окном, около которого сидел Лёшка, неожиданно оборвалась часть карниза и повисла в воздухе,  а штора с карниза съехала прямо на голову перепуганному Лёшке.

После этой истории класс Сашку зауважал. Никому до этого не удавалось сразить Лёшкин боевой дух. Девчонки приставали с вопросами, как Сашка это делает. Мальчишки пытались всё объяснить с научной точки зрения.

Лёшка раз и навсегда отстал от Сашки и в школе стал вести себя гораздо приличнее.

А то кто эту чумовую знает: может она чего ещё начудит!

Только Сашкин дед,  школьный электрик Степаныч, и Марья Семёновна, слушая эту историю,  загадочно улыбались.

Дед ещё всякий раз посмеивался да приговаривал:

— Бывают же такие совпадения!

И подмигивал Сашке, если та была рядом.

 

День на мысочках

 

Каждый раз Шурка с волнением ждала свой день рождения.

Конечно, потому что она очень любила гостей и подарки.

Но было ещё что-то неуловимо волшебное в этом дне!

Словно встала утром на мысочки, вся потянулась, как цветок к солнышку, и так целый день и ходишь. Будто приготовилась взлететь!  А на следующее утро проснулась и вдруг чувствуешь, что немножко подросла. Правда, правда!

А еще Шурка в свой день рождения всегда волновалась потому, что ей казалось будто все-все на неё смотрят, как если бы она выступала на сцене.

Когда Шурка, под большим секретом, рассказала об этом бабушке, та понимающе улыбнулась.

— Так и есть, Шурочка! Все мы на сцене жизни. Все друг друга видим, все друг на друга глядим.

Ну за всех Шурка сказать не могла, а вот про себя точно знала, — в день рождения на неё все смотрят по особенному. Может, потому что в этот день у неё на голове банты огромные? И она гордо идёт в школу, слегка пританцовывая.

Шуркин день рождения редко на выходные приходится. Так что обычно в этот день Шурка ещё несёт в школу красивый пакет с угощением для одноклассников.

Может оно всё и так, только для себя Шурка понимала, что дело не в бантах и не в ярком пакете, а в чём-то другом, очень важном. Отчего и живёшь весь день на «мысочках».

И вот однажды, когда Шуре как раз исполнилось двенадцать лет, она возвращалась из школы домой и с ней произошли сразу две удивительных истории, а может и три.

Настроение у Шуры было прекрасное. Ей сегодня страшно везло, просто жутко как везло!

Контрольную по математике отменили. (Конечно, это контрольная всё равно будет, но… уже не сегодня!) По биологии Шурку сегодня не спросили, хотя Зоя Дмитриевна и грозилась. Так и заявила:

— Сейчас к доске идёт Федоткин. Готовится — Смирнова.

У Шурки чуть сердце не остановилось. Ничего себе подарочек ко дню рождения! В бантах, в новых туфлях отвечать у доски биологию?! Ужас какой-то!

Да и после отличника Федоткина разве «пятёрку» получишь?! Нереально! Как в космос после уроков слетать!

Но Федоткин так увлекательно рассказывал, так сыпал примерами и глубокими познаниями, что совершенно зачаровал Зою Дмитриевну. Ну в общем, пел не хуже Птицы Феникс.

Очнулась Зоя Дмитриевна только, когда прозвенел звонок, спасительный для Шурки.

А Федоткин, проходя мимо Шуры, вдруг ей подмигнул и улыбнулся.

Шурка в ответ расплылась в блаженной улыбке…

Ну вот, в этом славном деньрожденном настроении Шурка отправилась домой.

И тут прямо перед ней возник он!         

Нет, не Федоткин, как кое-кто мог подумать.

А маленький очаровательный щенок, который дружелюбно завилял хвостом!

Шуркина заветная мечта!

Шурка, конечно бы, схватила щенка, крепко прижала к себе и унесла домой.

Но! На шее у щенка красовался ошейник, а по асфальту болтался длинный-предлинный поводок.

Шурка вздохнула. В любой другой день она бы ещё подумала, как ей лучше поступить. Но сегодня, когда ты вся то ли летишь, то ли идёшь на мысочках, вся устремлённая ввысь, в будущее, в неизвестность, в общем, в такой день и так всё ясно! Щенка нужно вернуть хозяевам!

Шурка осторожно взяла поводок (щенок только ещё больше завилял хвостом), намотала его себе на руку, чтобы удержать в случае чего этого несмышлёныша, потом осторожно присела на корточки и ласково погладила щенка. Тот весело и довольно затявкал. А Сашка внимательно изучила ошейник. Как она и думала, на ошейнике была бляшка с номером телефона и именем хозяина. Шурка ещё раз грустно вздохнула и набрала указанный номер.

Через пять  минут к ней примчалась запыхавшаяся девчонка, вся в слезах, а за ней девчонкин папа. Девчонка бросилась к щенку, прижала его к себе, стала целовать. Щенок радостно тявкал и облизывал девчачьи щёки и нос.

На это Шурка смотреть уже не могла. У неё самой комок подкатил к горлу. Ей впору разреветься, а её в это время благодарили, жали руку и вручали большую шоколадку.

Шурка мужественно передала поводок горе-хозяевам и быстро пошла прочь.

Но как только Шурка прошла несколько шагов, она вдруг почувствовала, к своему удивлению, что настроение у неё не испортилось! Наоборот, всё внутри пело и плясало! Шурка даже покружилась немножко и направилась домой.

Когда же Шурка достигла своего подъезда, с ней случилась ещё одна история.

У самого подъезда громко рыдал полуторагодовалый Вадимка со второго этажа, а его мама, прижав малыша к себе, внимательно изучала стоящую недалеко от подъезда скамейку. Она то заглядывала под неё, то — за неё.

— Тётя Люба! Что-то потеряли? — подбежала к ней с вопросом Шура.

— Ой, Шурочка, Вадимке вчера синего гномика подарили, а он у нас куда-то задевался.

— Смурфа, что ли? — уточнила Шура.

— Ага! Его! — отозвалась тетя Люба и принялась укачивать Вадимку, чтобы хоть как-то его успокоить.

Шура обошла вокруг них в поисках смурфа. Затем исследовала ближайшую детскую площадку, где обычно тётя Люба гуляла с Вадимкой.

Гнома нигде не было.

— Наверное, Вадимка сам его в песок зарыл. Разве теперь найдёшь! — грустно произнесла тётя Люба и, с трудом удерживая сынишку, открыла дверь подъезда.

И здесь с Шуркой опять что-то произошло. Никогда бы в жизни до этого дня она не рассталась бы ни с одним смурфом из своей коллекции! Ни за что! Никогда!

А сегодня вдруг сама сунула руку в карман, вынула оттуда смурфетку, которую взяла с собой просто на удачу, и отдала (сама, добровольно!) Вадимке!

Тот  только взглянул на игрушку,  тут же прекратил рыдать и крепко сжал подарок в кулачке.

— Спасибо, Шурочка! — устало поблагодарила тётя Люба и добавила. — Я тебе обязательно такую же куплю.

— Да что Вы, тётя Люба! Не надо! Я же уже выросла! — весело заявила Шурка. — Держите лучше шоколадку!

Шурка отломила кусочек побольше тёте Любе, а поменьше — Вадимке (все взрослые девочки знают, что маленьким много сладкого есть вредно), помахала рукой и помчалась домой. 

Настроение у неё было такое, будто она парит в синем высоком небе и весь мир —перед ней. Как из окошка самолёта!

Может, она не совершила ничего особенного. Не такой уж это подвиг вернуть щенка хозяевам или подарить игрушку тому, кому она сейчас нужнее.

Но Шурка чувствовала, даже нет, Шурка знала, что только так и нужно было поступить.

Просто для души, для хорошего настроения, для будущего, чтобы всегда оставалось с ней это чувство полёта и удивительный день на «мысочках».

 

Подготовила Татьяна Шипошина