Подготовила Евгения Шапиро

 

Первое апреля - День смеха. Но ещё его называют – День дурака. Я знаю один способ не прослыть дураком – самому посмеяться над собой. А писатели люди умные и предусмотрительные – они пишут смешные рассказы. Нам остаётся их только прочитать. Если не смех, то улыбку гарантирую.

Николай Ярославцев убеждён, что в этот день надо достать из мешка все заготовленные шутки. Анюта Музыкантова утверждает, что в этот день надо быть готовым ко всему, даже к появлению марсиан.

У Эльвиры Смелик смешных рассказов оказалось много, а у Виктории Топоноговой ещё есть и решение, как сделать добрыми и вкусными все дуэли и споры. Но Татьяна Шипошина предостерегает, что, если не пятый, то четырнадцатый блин точно станет лишним. А вот читать можно бесконечно – ничто из прочитанного лишним или бесполезным не будет.

Виктория Медведева уверена, что никто не посмеет над вами шутить, если у вас в родственниках тигры. Но тут как повезёт с рождением.

И совсем честное признание главы семейства в стихотворении Елены Серановой «Не обижайся, милая»

 

Николай Ярославцев

 ШУТКИ ИЗ МЕШКА

 Во дворе стоят мешки.

Есть в них шутки и смешки!

Я, друзья, исподтишка

Вынул шутку из мешка…

И теперь и не хочу,

А шучу и хохочу!

 

Анюта Музыкантова

 МАРСИАНИН

     – Редискина, Редискина! – дёргал за длинную косу я Ленку Редискину в попытках рассказать ей очередную забавную историю.

     – Что тебе надо?! – отрезала Редискина. – Если ты опять будешь нести чушь, то я – пас!
     – Да это не чушь! Это научная фантастика! Только послушай, Редискина! У меня дома завёлся марсианин.

     – Ой, Тютиков! Тебя лечить надо. Я давно это знала, а теперь точно убедилась. Не понимаю, как школьный психолог тебя до занятий допускает?

     И Редискина отвернула от меня свой курносый нос. Она сама была ничего такая, симпатичная. Волосы соломенного цвета и толстая коса – настоящий морской канат.
Я даже решил однажды, что если Редискину подвесить на ветке головой вниз, то по её косе, как по канату, можно на дерево забраться. Только эта идея Редискиной не понравилась. И она со мной весь день не разговаривала. А косу держала от меня подальше, на всякий случай.

     А сегодня я не шутил. У нас дома реально завёлся марсианин. И меня распирало рассказать про него Редискиной.

     Но тут повернулся Толик Сверчков с первой парты.

     – Ну, давай, Тютиков, я весь во внимании! Расскажи про своего марсианина.
     – Так вот, – говорю я, наклоняясь головой к Редискиной, – значит появился марсианин у нас дома ровно в 17.00. Пришёл, так сказать, без приглашения. А мы даже не подготовились к его приезду. А гостей надо как положено встречать, понимаешь, Сверчок?
     – Это я понимаю, но ты давай, дальше что? Как он выглядит, марсианин этот?
     – А марсианин вот какой: у него глаза разного цвета, один зелёный, а другой – голубой, уши большие торчком и волосы дыбом.

     – Ого! – завопил Сверчков, – он еще и волосатый! Ужас какой!

     Тут Редискина не выдержала:

     – Сверчок, ты совсем дурак или прикидываешься? Понятно же, что Тютиков вчера ужасов насмотрелся и сейчас историю придумывает на ходу. Он же актёр!
     – А ты, Редискина, не вмешивайся. Я, может быть, не тебе историю рассказываю, а Толику. Ему интересно. Тем более это - правда. Вот клянусь.

     – Еще и клянётся! Совести у тебя нет, Тютиков! У тех, кто врёт, а потом клянётся, язык может отвалиться!

     А Сверчок не успокаивается. Видимо рассказ про марсианина с утра для него самое то. Бодрит. И я продолжил.

     – Так вот, слушай. Мы вечером ужинать сели, как нормальные люди. А этот марсианин он же не человек, понимаешь? Он как человек есть не может. Мы ему и то, и другое предложили. А он отвернулся и ушел.

     – Куда ушёл? Обратно, на Марс?

     – Да, не… Он в другую комнату ушёл. А мама сказала, пусть походит. Проголодается. Тогда всё как миленький съест.

    – Что-то вы не приветливо гостей встречаете, – пробормотал Сверчков. – Потом так и решат марсиане, что мы, человечки, жадные и больше к нам не прилетят.

     – Мы, честно, не поняли, что он любит. А может он и не голодный с Марса прибыл. Мама так и сказала, что вероятно перекусил по дороге. Вот и отказывается от нормального ужина. Перебил аппетит.

     – А дальше, дальше что?! – не унимался Сверчок, что явно сильно злило Редискину. От чего она стала наливаться как помидор. Точнее, как самая настоящая редиска.

     – А дальше ночь наступила. Я спать пошёл. Мама тоже. И марсианин.

     – А где? Где спал он?

     – Как где? В коридоре.

     – Вот дела… Живого марсианина и в коридор. Ну, это Тютиков совсем не по по-человечески.
     – Так он сам выбрал коридор. И в комнату я к себе приглашал. Вот тебе кровать. Спи, пожалуйста. А он отвернулся и ушёл. Правда сначала в кухню пробрался. Оголодал...
     – А как он еду из холодильника взял, руками?

     – А у него рук нет. Он руками ничего не может взять.

   – А ноги?

     – Ноги у него есть. Иначе, как бы он к нам пришел. Ему бы ползти пришлось…А для этого одного туловища недостаточно, Сверчков.

     – Так я не понял, чем он ел?

     – А ты Сверчков, чем ешь?

     – Я руками.

     – А я, например, ртом. И марсианин тоже. У него зубы знаешь какие большие?! Огромные и острые.

     – Ужас какой! – закричал Сверчков. – Зачем же вы в дом монстра пустили? Он и вас мог съесть!

     Рядом со мной послышался глубокий выдох. Эта красная Редискина решила выпустить пар. Она закипела, и выпустить пар было для неё было самым первостепенным делом, иначе она бы взорвалась.

     А я продолжал:

     – А потом я уснул. И проснулся ночью от того, что марсианин зашёл в мою комнату. От неожиданности я даже подскочил на кровати. Ведь он не просто зашёл, а залетел!
     – Он что с крыльями? Мамочки! – застонал Сверчков. И побледнел.

     Чувствовалось, что еще чуть-чуть и Сверчков потеряет сознание от ужаса, а Редискина взорвётся от повышения температуры.

     – Честно, я сильно испугался и даже вспотел. Он посмотрел на меня разноцветными глазами и вернулся к себе.

     – К себе, это куда? На Марс?

     – Ну, Сверчок! Ну, ты и… – с трудом сдерживалась Редискина.

     – Нет. Он лёг в коридоре. Мама была права. Надо было мне дверь закрыть. Она все правильно сделала. Она дверь закрыла в свою комнату. Боялась, что марсиане по ночам плохо спят. А может у них режим другой, марсианский. Это мы пока не выяснили до конца. Марсианин для нас ещё загадка.

     – Короче, Тютиков, дальше что? – подпрыгивал от нетерпения Сверчков.
     – А дальше – ничего. Я в школу пришёл. И теперь сижу и тебе рассказываю историю  про марсианина.

     – А он куда делся?

     – Он дома остался. Даже с утра позавтракал с нами. Окультуривается. Привыкает к человеческой жизни. Думаю, через неделю совсем нормальным будет. И тогда в гости заходи, познакомлю.

     – Э… Нет… – стал отмахиваться Сверчков. – Я пока не готов к знакомству с внеземными цивилизациями.

     – Да при чём тут другие цивилизации? Наш марсианин очень даже земной. Он немного дикий. Но это временно. Мама сказала, что даже обезьяна из фильма «Бинго-Бонго» стала человеком. Вот и наш станет.

     – Кем, человеком?

     Но я не успел ответить. Меня опередила закипевшая Редискина. Вероятно, она устала выпускать пар.

     – Да нет никакого марсианина! Ты, Сверчок, больше слушай! Растопырил уши! Не человеком, он станет, а…

     Но Редискина не успела договорить. Прозвенел звонок на урок. Учитель зашла в класс и сказала: «Сегодня отменяются все уроки!»

     А потом улыбнулась и добавила: «С первым апреля, ребята!»

 

Эльвира Смелик 

НАРОДНАЯ МУДРОСТЬ

     И Вовка, и Михалыч очень хотели стать отличниками. Да как-то не получалось! И если Вовке иногда удавалось заработать желанную «пятёрку», у Михалыча дела обстояли из рук вон плохо. Светлана Леонидовна упрямо ставила ему «четвёрки», а ещё чаще – и того хуже – «троечки».

     – Да, приятель! Грустная картина! – говорил папа Михалыча, Михалыч-старший, пристально рассматривая очередную «тройку» в тетради сына.

     – А чего?  – возмущался Михалыч. – Подумаешь, в одном месте цифру пропустил, в другом знак «равно» не поставил, а в задаче ответ не написал. Это же всё мелочи! Не они, так была бы верная «пятёрочка».

     – Была бы – не была, – разводил руками Михалыч-старший. – Да что-то вот нет её, твоей верной «пятёрочки». Сплошные «тройки». Отчего это? Не знаешь?

     Михалыч честно размышлял над папиными словами, но ответа никак не находил.

Может, у Светланы Леонидовны просто на Михалыча хороших оценок не хватает? Может, у нее «пятёрки» наперечёт, и всех их, сколько есть, забирает себе Лидка Зайкина? Вот другим и не достаётся! А, может, с самим Михалычем что-то не так? Может, глаза у него не как у всех? Поэтому и ошибок в тетради не замечают. А, может, с ушами что-то? Недаром мама часто упрекает: «Вечно у тебя так: в одно ухо влетает, из другого вылетает!»

     Надо Михалычу одно ухо ватой заткнуть, чтобы важная информация из него выбраться не смогла.  Разве плохая идея?

     Михалыч знает – плохая! Пробовал, не помогает. Ещё и впросак из-за этой ваты чуть-чуть не попал. Светлана Леонидовна его к доске вызывала, а он не слышал. Потому что сидел за партой не прямо, а боком, к учительнице как раз заткнутым ухом повернувшись. Хорошо, что Вовка ему легонько на ногу наступил.

     Михалыч и не следующий день не перестал размышлять. Даже в школе. На переменках, конечно. А Вовка удивлялся: отчего друг сегодня такой задумчивый? Не бегает, не прыгает, сидит тихонько и «Хрестоматию по литературе» перелистывает.

     Только он у Михалыча про это спросить хотел, а тот как подскочит да как закричит:

     – Нашел! – и давай изо всех сил пальцем в страницу тыкать. – Теперь я понимаю, почему из меня отличник не получается!

     Вовка ещё больше удивился и поскорее прочитал, что там у Михалыча под пальцем написано.

     Оказалось, небольшая поговорка: волос длинный – ум короткий.

     – И что? – Вовка недоуменно пожал плечами.

     – Как ты не понимаешь? – подпрыгивал на стуле возбуждённый Михалыч. – Это мои волосы у моего ума всю силу отнимают.

   – Так они же у тебя совсем короткие! – разумно заметил Вовка, уставившись на прическу друга. – Тебя же совсем недавно мама подстригала!

     – Значит, мало подстригла! – предположил Михалыч. – Значит, надо ещё!

     Тут Вовка окончательно озадачился.

   – Налысо, что ли?

     – Пусть, налысо! – Михалыч решительно разрубил рукой воздух. – Ради «пятёрок» я на всё согласен!

     Вовка представил себе лысого Михалыча и на всякий случай уточнил:

     – Уверен?

     – Уверен! – еще решительнее заявил приятель и опять ткнул пальцем в учебник. – Это ведь тебе не какая-нибудь ерунда! Народная мудрость!

     – Ну-у, не знаю! – с сомнением протянул Вовка. – Вон у Зайкиной косища какая длинная, а сразу видно, что умная! Учится на одни «пятёрки».

     Михалыч посмотрел на Лиду Зайкину, на её толстую тугую косу, спускающуюся по спине почти до самой талии, но не смутился, не отступил.

     – Да если бы ей косу обрезать, она бы, может, на «шестёрки» училась. Или даже – на «десятки».

     Сначала Михалыч хотел папу попросить, чтобы тот его подстриг, но потом передумал. Решил для родителей сюрприз сделать. Вот наполучает кучу «пятёрок» и сразу всё расскажет: про свою находчивость, про народную мудрость и про то, как смог отличником стать. А подстрижётся он как-нибудь сам. Тем более у них дома специальная машинка есть. И не вечером, а утром, перед самой школой. Не то волосы за ночь отрастут и опять всё дело испортят.

     Он и уроки не учил. Зачем ему теперь уроки учить?

     Стрижка заняла чуть больше времени, чем Михалыч рассчитывал. Поэтому в школу он немного опоздал. Только Михалыч из-за этого не волновался. Вот сейчас он всех ка-ак своим умом поразит, про опоздание и не вспомнят. Он даже дверь класса открыл с таким видом, будто не самый обыкновенный второклассник, а всемирно известный учёный.

     – Здравствуйте!

     Светлана Леонидовна поглядела на Михалыча и сразу схватилась за спинку стула.

     – Миша! Что с тобой?

     – Со мной? Ничего! – невозмутимо произнёс Михалыч. – Со мной всё хорошо. Можно мне войти?

     – Конечно-конечно, – пробормотала Светлана Леонидовна. – Входи, пожалуйста.

     «Вот это да! – думал Михалыч, пока шёл на своё место. – Всего несколько слов сказал, а уже всех удивил. Ребята на меня во все глаза смотрят. А Светлана Леонидовна даже не спросила, почему я опоздал»

     – Видал? – обратился Михалыч к Вовке.

     – Ви-ви-дал, – с трудом выдавил приятель, изумлённо взирая на Михалычеву голову, спереди и сбоку почти лысую, зато на затылке украшенную рядками и отдельными кустиками неостриженных волос. Но Михалыч странного Вовкиного взгляда не замечал, ждал с нетерпением, когда опрос начнётся.

     – А теперь повторим то, что мы вчера на уроке проходили, – сказала Светлана Леонидовна. – Есть желающие отвечать?

     – Есть! – не удержавшись, крикнул Михалыч и вытянул руку, высоко-высоко, выше всех.

     Учительница посмотрела на него как-то неуверенно, но к доске вызвала.

     – Хорошо, Миша! Расскажи нам про глагол.

     Про глагол, так про глагол.

     Михалыч уставился в дальнюю стенку класса, ожидая, когда ему в голову нужные слова сами начнут приходить, да так и не дождался.

     Ох, и хитрая это штука – народная мудрость. На первый взгляд кажется, всё просто и понятно, а на самом деле…

 

 

Виктория Топоногова

КУ-ДУ

     На переменке между русским и литературой Лёвка Иноходцев стоял в школьном коридоре, внимательно изучая извилистую трещину на стене и прикидывая, что если её сфотографировать и перевести в негативное изображение, то она будет похожа на молнию. Дело в том, что друг его, Валька Ветров, вот уж неделю болел, и теперь приходилось Лёвке в одиночку стены рассматривать…

     В это время Лина Красухина, проходя мимо Лёвки, ехидно прищурила глазки, быстро повернулась к нему и вдруг показала язык. Лёвка недоумённо посмотрел на неё и покрутил пальцем у виска.

     – Сам дурак! – парировала Лина.

     – Иди-ка ты, Краснухина, куда шла, – ответил Лёвка. Они с Валькой частенько называли Красухину Краснухиной, чтобы немножко осадить, если та слишком нахально себя вела.

     – Ты опять? – вскинулась Лина. – Опять обзываешься? – и вдруг как заверещит на весь коридор: – Елена Анатольевна! Иноходцев опять обзывается!!!

     Подошла их классная, Елена Анатольевна:

     – Ну, что опять случилось?

     – Иноходцев опять обзывается! – повторила Красухина, скрестила руки на груди и надула губы, ожидая справедливой кары для обидчика.

     – Она первая начала, – возразил Лёвка, – она меня дураком назвала.

     – Нет, это ты, ты первый меня дурой назвал!

     – Я?! – не выдержал Лёвка. – Ничего подобного! Не обзывал я тебя!

     – А кто тогда пальцем у виска покрутил? Это и есть обзывательство!

     – Это – не обзывательство! А ты мне язык показала, вот я и покрутил пальцем!

     – Язык – это не считается! Язык я и врачу показываю, когда просят, врач же не обижается!

   – Но я-то не врач! Чё ты мне язык свой высовываешь? Вот я и показал тебе… диагноз!

     – Елена Анатольевна! Вот он опять! – взвизгнула Красухина.

     – Елена Анатольевна! Скажите ей, чтоб она прекратила! – возразил Лёвка. – Ну почему с девчонками всё так сложно? Была бы она пацаном, я бы уж давно ей в глаз засветил!

     – Ну нет, так конфликты нельзя решать, – авторитетно заявила Елена Анатольевна, – мы же не первобытные люди!

     – Причём здесь первобытные? – удивился Лёвка. – Были же раньше дуэли! И не обязательно до смерти, но если оскорбили человека, то, чем ответить?

     – Ну-ну, дуэлянт! Да тебе слабó меня на дуэль вызвать! – вставила Лина.

     – Чего это вдруг слабó?

     – А то, что оружие выбирает тот, кого вызвали на дуэль. Правильно, Елена Анатольевна?

     – Ну, вроде бы так… – сказала классная.

     – Вот видишь! – продолжала Лина. – А тебе с моим оружием точно не справиться!

     Такой поворот событий совсем сбил Иноходцева с толку. Она что, кун-фу тайком занимается? Или магией вуду на досуге увлеклась?

     – Вот видишь, Иноходец, слабó тебе меня на дуэль вызвать.

     – Елена Анатольевна, она сама нарывается, – сказал Лёвка. – Можно, я ей в глаз засвечу?

     – Ни в коем случае, – замотала головой классная.

     – Тогда придётся её действительно на дуэль вызвать. Это можно?

     – Раз сама напрашивается, то я не против. Только без мордобоя, – осторожно добавила Елена Анатольевна.

     – Ну, давай, Краснухина, рассказывай, какое оружие ты себе выбрала.

     – Опять обзываешься?!

     – А что? Может, ты меня тогда на дуэль вызовешь? А я оружие выберу, – съязвил Лёвка.

     – Ну уж нет, ты меня первый вызвал! А оружие моё вот – ку-ли-на-ри-я! – торжественно произнесла Лина.

     Елена Анатольевна облегчённо вздохнула. Самое страшное в демократии – её непредсказуемость. Но кулинария, это, кажется, не опасно. Нет, про яды лучше не думать… Да и какие яды?! Это же четвёртый класс, у них и химии-то ещё не было.

А Иноходцева этот ответ как-то не обрадовал. Он из всей кулинарии умел делать только бутерброды с сыром или колбасой. А если очень голодный, то с сыром и колбасой одновременно.

     – Елена Анатольевна, а вы будете нашим судьёй, ладно? – затараторила Лина. – Мы принесём то, что приготовим, а вы попробуете и скажете, кто выиграл! Хорошо?

    Но Елена Анатольевна уже прониклась доверием к демократии.

     – Давайте так. Сегодня понедельник, вы за неделю подготовитесь, а в пятницу принесёте на классный час свои кулинарные произведения. Сделаем общее чаепитие, и тогда весь класс вас и рассудит! – предложила она.

     Эта мысль Красухиной очень понравилась, покрасоваться перед всем классом она любила. А Иноходцев ощутил себя в ещё большем затруднении.

     Через полчаса уже весь класс знал, что у Иноходцева с Красухиной кулинарная дуэль. В исходе поединка практически никто не сомневался, и мальчишки пытались подбодрить Лёвку, предлагали принести мамины и бабушкины рецепты всяких вкусностей, а то и вовсе купить что-нибудь эдакое в магазине. Но Лёвка только рукой отмахивался.

     Дома помочь тоже было некому. Мама приходила со смены поздно, успевала только тетради мельком посмотреть, какие уж тут уроки кулинарии?

     Поделился Лёвка проблемой с отцом. Тот руками развёл, я мол, в этих делах помощник не очень толковый.

     – А впрочем, – сказал отец, – чтобы было вкусно, вовсе не обязательно кулинарный техникум заканчивать.

     – Да я кроме бутербродов вообще ничего не умею, – вздохнул Лёвка.

     – Значит, сделаешь бутерброды.

     – Бутерброды?! Да меня засмеют!

     – А ты сделаешь такие бутерброды, что не засмеют. Такие, как мама на праздники готовит.

     А мама и правда умела делать шикарные праздничные бутерброды, да такие, что пальчики оближешь!

     – А что? – сказал отец. – Я маме помогал, рецепт знаю. Тут и надо всего ничего: майонез, чеснок, петрушка, помидоры и хлеб. Ты справишься.

     Лёвке стало немного спокойнее. Получалось, что вроде бы и просто бутерброды, и в то же время вкуснющие.

     На следующий день папа купил чеснок, петрушку и помидоры, и начал обучать Лёвку бутербродным премудростям. Лёвка научился чистить чеснок, продавливать его через чеснокодавилку (тут нужна, кстати, недюжинная сила), и замешивать в майонез вместе с петрушкой (которую предварительно надо было помыть и порезать). Получался очень красивый, с зелёными листочками, чесночный майонез. А дальше и вовсе легко: ровно нарезать белый хлеб, что Лёвка и так умел, намазать его чесночным майонезом и разложить сверху кружочки помидоров. Красота! Только с помидорами тоже пришлось помучиться, прежде чем Лёвка научился их резать ровно, а не давить. Тут есть один секрет – нож должен быть идеально острым, тогда он помидоры не мнёт. Отец научил Лёвку и нож точить.

     Мама, придя с работы, очень удивилась, отчего это её мужчины вдруг кулинарией занялись. Но Лёвка с папой решили про дуэль маме пока не говорить, чтобы не волновать. Так и радовали её до конца недели всё более ровными и красивыми бутербродами, вроде бы просто так.

     Другу Вальке, который уже выздоровел, Лёвка тоже приносил попробовать свои творения. Валька жевал и прямо с набитым ртом выразительно показывал мимикой и руками, что да, вкусно, просто необыкновенно.

     – Классно ты подготовился к ку-ду! – хитро подмигивал он другу после трапезы.

     – К какой ещё ку-ду? – недоумевал Лёвка.

     – Это сокращённо «кулинарная дуэль», для секретности!

     – Да какая уж тут секретность, – отмахивался Лёвка.

     К чаепитию на классном часе четвёртый А подготовился основательно. Весь класс решил внести свою лепту в застолье. Принесли и конфет, и печенья, и чипсов, а Валька даже две банки шпрот притащил. Девочки помогали накрывать на стол, а мальчишки обступили Лёвку:

     – Ну что? Принёс что-нибудь?

     – Принёс! – и Лёвка показал глазами на большой пакет в углу.

     Всё уже было готово, когда вошла Елена Анатольевна. Вместе с ней появилась и сияющая Красухина, держа в руках огромную круглую коробку.

     – Ну что же, господа дуэлянты, – сказала Елена Анатольевна, показывайте, что вы нам приготовили.

     Красухина открыла коробку и водрузила на стол большой белоснежный торт. На белом фоне аппетитно выделялись разноцветные цукаты и шоколадные фигурки животных. По классу пронёсся восхищённый вздох. Лёвка достал из пакета глубокое блюдо, наполненное бутербродами, лежащими слоями. К сожалению, некоторые из них, оказавшиеся с краю, немного помялись, и кружочки помидоров кое-где съехали с хлеба, но в целом всё выглядело замечательно. Однако ни в какое сравнение с тортом бутерброды не шли…

     – Ну что, Елена Анатольевна, чьё блюдо лучше? – насмешливо спросила Лина.

     – Пока мы видим только внешний вид, – сказала та, – и по этому параметру у тебя точно призовой балл.

     – Ура! – Лина и поддерживающие её девочки радостно запрыгали и захлопали в ладоши.

     – Но для кулинарного произведения важен не только внешний вид, – продолжила Елена Анатольевна.

     – Он и на вкус замечательный! – заверила её Лина. – Просто пальчики оближешь!

     – Давайте так, – сказала Елена Анатольевна. – Вы пока садитесь, наливайте чай и начинайте есть. А я пойду позову для чистоты эксперимента завуча, – и она вышла за дверь.

     – Отлично! – закричали школьники и задвигали стульями, рассаживаясь за стол и передавая друг другу чайник.

     Много всего было на столе, но Валька Ветров первым делом потянулся к Лёвкиным бутербродам, которые уже успел полюбить за это время. Остальные мальчики последовали его примеру. Лёвкина тарелка пустела на глазах.

     – Лина, ну что же ты? Разрезай торт! – зашептали девочки, которым не терпелось попробовать эту красоту на вкус.

     – Нет, пусть сначала завуч посмотрит, а то весь эффект пропадёт, – неумолимо ответила Лина.

     Ну что ж, тут и девочки решили попробовать Лёвкины бутерброды.

     – Слушайте, а они на самом деле очень вкусные! – воскликнула Таня Веселова.

     Уже через мгновение Лёвкина тарелка была абсолютно чистая, и даже подтёкший кое-где майонез подобрали кусочками хлеба. Неожиданно быстро закончились и шпроты, а потом уж ребята взялись за чипсы и сладости. И только белоснежный торт в цукатах и шоколадках стоял неприступной твердыней посреди разбитого наголову кулинарного войска.

     Даже вошедшую Елену Анатольевну ребята заметили не сразу.

     – Ну как, вкусно? – спросила она, подсаживаясь к столу со своей чашкой.

     – Вкусно, очень! – закричали ребята.

     – Да уж, опоздала я на бутерброды. А вам они понравились?

     – Просто объеденье!

     – А что же торт никто не попробовал?

     – Так Линка не даёт! Всё завуча ждёт.

     – Кстати, Елена Анатольевна, где же завуч? – возмущённо спросила Лина.

     – Завуч занята, она не смогла прийти, – ответила Елена Анатольевна, – но она не просила нас ждать, напротив, сказала, чтобы начинали есть.

     – Да Линка просто жадина! Или боится, что у неё невкусный торт!

     – Очень даже вкусный! – закричала Лина и начала резать торт.

     – Думается мне, что Лёва Иноходцев заработал призовой балл за доброту, – объявила Елена Анатольевна.

     – Так не честно! – возразила Лина. – Доброта – это не кулинарное качество!

    – Очень даже кулинарное, – сказала учительница. – Разве можно себе представить злого, жадного повара? Какие же блюда выйдут из его рук?

     – Недослащённые! С костями! С тараканами! – закричали ребята.

     – Вот-вот, – сказала Елена Анатольевна, – так что доброта – очень важное качество для повара. Да и в любой другой профессии оно ценится на вес золота. Не хотелось бы иметь дело ни со злым врачом, ни даже с продавцом.

     В это время Лина уже нарезала торт, и разложила его всему классу на блюдца. В считанные секунды посуда опустела. Торт действительно удался на славу. Такой лёгкий, воздушный, он просто таял во рту.

     – Ну так что же, чьё блюдо вкуснее? – спросила Елена Анатольевна.

     – Лёвкино! – загудели мальчики.

     – Линино! – не уступали девочки.

     А надо сказать, что мальчиков и девочек в классе было примерно поровну. Так что шум поднялся неимоверный.

     – Ну всё, всё! – сказала Елена Анатольевна. Вижу, что понравились оба блюда. Так что счёт нашей кулинарной дуэли 2:2, ничья.

     – Так нечестно! – надула губы Лина.

     – Честно-честно! – возразил Валька. – Я теперь тоже научусь такие бутерброды делать! Вот мама удивится! Лёвка, научишь?

     – Конечно! – откликнулся польщённый Лёвка.

     – И нас! И нас! – закричали другие мальчики и даже некоторые девочки.

     – Да всё очень просто! – сказал Лёвка. – Берёте чеснок, давите его в чеснокодавилке, смешиваете с майонезом. И петрушку туда добавляете порезанную. И мажете на хлеб. А потом помидоры сверху кладёте. И всё!

     – Классно! Обязательно дома сделаем! – загудели ребята.

     – А может, и Лина поделится с нами рецептом своего торта? – спросила Елена Анатольевна.

     – Рецептом? – замялась Лина. – Да я не помню уже, там так много всего… И вообще, это, может быть, наш семейный секрет!

     – Да она и не готовила ничего! – вдруг сказала Катя. – Это всё бабушка её сделала, а она только в школу отнесла!

     – А вот и неправда! – вскинулась Лина. – Я цукаты раскладывала!

     – И только-то? – засмеялись ребята. – Тогда Лёвка точно победил!

     – Да, пожалуй, вы правы, – сказала Елена Анатольевна. – Придётся добавить Лёве балл за самостоятельность.

     Вот так и окончилась эта кулинарная дуэль. Впрочем, Лина обещала в следующий раз выбрать не кулинарию, а косметику…

 

Татьяна Шипошина

 БЛИН

(к Масленнице)

 Что такое – блин один?

Блин один – совсем не блин!

Надо сразу два блина!

Два блина – печаль одна...

Три блина?

Блина четыре?

Смотрим на проблему шире,

И съедаем сразу пять!

А потом начнём опять!

Так...

Одиннадцать блинов!

Доедаешь, и здоров!

А двенадцать?

Не слабо?

Ой...

В животике бо-бо...

Надо бы тринадцать съесть...

– Ам... чав-чав... 

Готово!

Есть!

Вот четырнадцатый, вот!

Не могу!

Болит живот!

Я же

Даже

Чай не пил!

Видно, «пятый»

Лишним был!

 

Виктория Медведева 

РЫЖИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

     В одном доме жила рыжая кошка Мура. Она очень любила свою хозяйку и, как только та присаживалась отдохнуть у телевизора, сразу устраивалась у неё на коленях. Так что все телевизионные передачи они смотрели вместе.   

     И вот однажды у Муры родились котята. Целых два. Они были похожи на свою маму – такие же рыжие. Мура назвала сыновей Бонни и Вилли.

На пятый день у Бонни открылись глаза.

     – Так вот какая ты, мама! – обрадовался Бонни. – Ты очень красивая! А это кто?

     – Это твой брат.

   Бонни оглядел Вилли со всех сторон.

     – А чего он спит-то?

     –  Он не спит, – сказала Мура, – у него просто пока глазки не открылись. Ведь все котята, и ты тоже, рождаются слепыми.

     – А сколько ещё ждать? Мне же играть хочется.

     Мура улыбнулась.

     – Наберись терпения.

     На следующий день и у младшего открылись глаза. Вдвоём стало ещё веселее.

    Как-то по телевизору показывали «В мире животных». Мура и говорит:

   – Идите-ка сюда.

   Подбежали котята. Видят: на экране огромная кошка. Тоже рыжая, в полоску. Ходит по лесу. Бонни и Вилли она очень понравилась.

   – Мам, а когда мы вырастем, тоже такими станем?

   Мура засмеялась.

   – Ну, нет, такими вы никогда не станете.

   – Почему это? – обиделся Бонни.

   – А потому, что это вовсе не кошка, а Амурский тигр. Это редкий зверь, его даже внесли в Красную книгу.

   – В какую красную книгу? – удивился Бонни. – Разве можно такого здоровенного в книгу запихнуть?

   Мура опять засмеялась.

   – Есть такая книга, в которую записывают редких животных. Её называют Красная. Это просто так говорят: вносят в книгу.

   – А почему она красная? – удивился Вилли.

   – Красный – цвет тревоги, опасности, – объяснила Мура. – Он запрещающий. В Красной книге описаны животные, которых мало осталось на земле. Их надо беречь и охотиться на них запрещено. Поняли?

   – Поняли! – хором подтвердили братья.

   – А почему этот тигр Амурский? Это у него такая фамилия? Тигр Амурский, – Бонни был любопытным котёнком.

   Мура покачала головой.

   – Нет, просто он живёт на берегах реки Амур, на Дальнем Востоке. Но вообще-то, вы можете гордиться. Мы, хоть и дальние, но родственники с Амурским тигром. Из одного семейства кошачьих.

   – А где он – Дальний Восток? Можно мы туда сходим? Так хочется повидаться с этим тигром.

   – О! Это слишком далеко. Не даром называется Дальний Восток. Туда только на самолёте можно добраться. Или на поезде. На поезде ехать целых шесть дней. А на самолёте лететь восемь часов, – Мура обожала географические телепередачи и была очень образованной кошкой.

   Вечером Бонни снова начал расспрашивать Муру.

   – Мам, а помнишь, ты говорила, что путешествовать можно по земле, по воздуху, а ещё по воде?

   – Да, верно.

   – Значит, до Дальнего Востока можно по воде доплыть?

   Мура задумалась.

   – Вообще-то можно. Существует Северный Морской путь. Он проходит по морям. Только уж больно этот путь длинный.

   Да, не каждая кошка так хорошо разбирается в географии. Муриным знаниям и некоторые люди позавидуют.

    Бонни отозвал брата в дальний угол комнаты.

   – Ты как хочешь, а я собираюсь к Амурскому тигру.

   Вилли вытаращил глаза.

   – А как? Я тоже хочу, но ведь мы туда не доедем.

   – Не доедем, а доплывём. Я же не просто так спросил у мамы, можно ли до Дальнего Востока по воде добраться. Потому что на самолёте мы не сможем, на поезде тоже. У нас нет поблизости ни аэродрома, ни вокзала.

   – А что же у нас есть?

   Бонни насмешливо посмотрел на братишку.

   – Да ты на улицу хоть выглядывал? Прямо около дома ручей протекает. Он наверняка впадает в речку, а речка в море. Все реки впадают в моря, мама же рассказывала.

   Вилли пожал плечами.

   – Откуда ты знаешь, что наша речка впадёт в нужное море?

   – Эх, ты! Нам же на Северный морской путь нужно! А наш ручей как раз и течёт на север. Помнишь, мама сказала: какой сегодня холодный северный ветер. Я и запомнил, где север, ветер-то вон оттуда дул, – Бонни махнул лапой.

   – Да, правда, – смутился Вилли, – мама говорила про ветер. А на чём мы поплывём?

   – Мы поплывём на модели, которая стоит окне. На яхте с красными парусами, вот на чём.

   Ночью котята вынесли яхту через окно и спустили на воду. Было темно и жутко, но тут из-за туч выглянула луна, стало светло и не так страшно. Беглецы запрыгнули на свой кораблик и крепко вцепились коготками в мачту.

   Судёнышко покрутилось на месте, а потом выровнялось и взяло курс на север. Ручей журчал, перепрыгивал через камни, огибал кусты и нёс котят к заветной цели.  

   И вдруг, бац! Яхта налетела на большой валун и перевернулась. Котята еле успели схватиться за прибрежный куст. Оглядевшись, они поняли, что попали в болото.

   – Ого! А где же река-то? – Удивился Бонни. – Как же мы теперь попадём на Северный морской путь?

   Тут и там из воды торчал камыш. Неожиданно две камышины сдвинулись с места и стали приближаться.

   – Смотри, – в испуге вскрикнул Вилли, – живой камыш!

   – Какой я тебе камыш, – раздалось откуда-то сверху, – головы-то поднимите.

   Братья одновременно взглянули наверх. Странными камышинами оказались ноги огромной серой птицы с длиннющим клювом.

   – Как вы сюда попали, котята? – спросила птица.

   – Мы случайно, мы плыли… плыли, – замямлил Вилли.

   Бонни перебил его:

   – Мы держим путь на Амур. Хотим навестить своего дальнего родственника.

   Птица усмехнулась.

   – Долго же вам придётся добираться. А кто ваш родственник?

   – Амурский тигр, – Бонни гордо выпятил грудь.

   – А вы в курсе, что я могу просто-напросто вас съесть? Потому что мы, цапли – хищные птицы. Скажите спасибо, что я уже сыта. Наелась рыбы и лягушек.

   Вилли робко спрятался за спину брата, а Бонни ничуть не испугался. Во всяком случае, не подал виду, что ему страшно.

   – А мы знаем, – сказал он, – вы – серая цапля. Перелётная птица, и на зимовку улетаете в Африку.

   – Ну и ну! Первый раз вижу таких умных котят, – удивилась цапля, – Откуда вы про меня знаете?

   – А у нас мама очень образованная.

   – Ну, вам повезло. Ладно, ради вашей мамы помогу вам.

   – Вы отвезёте нас к Северному морскому пути? – обрадовались братья.

 – Ну, нет. Немного ближе. Однако, вы не пожалеете, ручаюсь.

   Цапля вытащила из тины длинную ветку.

   – Вот. Высоты кошки не боятся и когти у вас цепкие. Так что хватайтесь. Полетим в одно место. Только не отвлекайте меня разговорами, а то забудусь, открою рот, и полетите вы уже сами, вниз.

   Котята уцепились за ветку, а цапля взяла её в клюв и полетела.

   Внизу проплыли поле, река, лес. А за ними показались дома, сначала небольшие, потом высокие, многоэтажные. Маленькие путешественники смотрели во все глаза. Наконец, начали снижаться, пока не опустились на землю.

   Куда же они попали? Вокруг решётки, а за ними разные звери.

   – Так это зоопарк! Мама же нам рассказывала про него, – обрадовались котята.

   Цапля кивнула.

   – Ну, времени у нас мало. Вон клетка, видите? Идите, навестите своего дальнего родственника.

   На дощечке у большой клетки было написано: «Амурский тигр».

   Так вот какой ты, Амурский тигр! Какой же красавец! Недаром тебя поместили в Красную книгу.

   Тигр благосклонно отнёсся к кошачьей родне. Рассказал им о своей далёкой родине – реке Амур.  А на прощанье просил передать привет маме и приглашал прилетать ещё.

   Уже через два часа котята сидели на окошке своего дома и благодарили добрую цаплю, которая подарила им чудесное путешествие к настоящему Амурскому тигру.

   А на следующее утро рыжие путешественники обнаружили на подоконнике яхту. И рядом записку: «Если надумаете лететь в Африку, сбор на болоте, пятого сентября. Ваша Ц.»

 

Елена Серанова

 НЕ ОБИЖАЙСЯ, МИЛАЯ

Не обижайся, милая,

На то, что я скажу:
– Не ты меня, хозяюшка,
А я тебя держу!

Ты чистотою маешься  –
(не сядешь на кровать),
А мне – коту – позволено
Где вздумается спать!

И ранним утром, душечка,
Ты первой не поешь:
Сперва положишь Вискаса
Мне в миску цвета беж!

Диван подрать? – пожалуйста!
(чего его жалеть?!)
Ну, кто тебе, красавица,
Так песни будет петь?

А петь готов без устали:
Я тот ещё мастак!
Как не крути, родимая,
А без меня – никак!