Подготовила Ната Иванова

Детский писатель Вера Александровна Шипунова, автор-составитель многочисленных дидактических и наглядных пособий для развития и обучения детей, родилась в Ново-Лавеле Пинежского района Архангельской области. Она очень любит готовить, сочиняет стихи, загадки, сказки, а ещё вкусные блюда.

Опираясь на факты и свои собственные исследования, Вера Александровна создает удивительные произведения – необычное и непостижимое в одном издании. Среди пособий можно найти народные календари, брошюры по ОБЖ, демонстрационные материалы по Великой Отечественной войне, карточки для дошкольников об окружающем мире, кулинарные руководства для детей и множество других.

Также она является соавтором парциальной образовательной программы «Мир Без Опасности» (базовый учебно-методический комплект для дошкольников). Эта программа стала победителем VIII Национальной премии индустрии детских товаров «Золотой медвежонок — 2017» в номинации «Лучшие учебные пособия».

Вера, расскажите немного о себе.

Я родом с Севера, из Архангельской области. Довелось пожить в Сибири, на Украине (в Харьковской области) и в крымской Евпатории. Более 20 лет живу в Москве. Имею 20 лет стажа профессиональной работы поваром, в том числе поваром-универсалом VI разряда и шеф-поваром. Пишу детскую литературу, провожу кулинарные мастер-классы.

Как получилось, что Вы стали писателем? С чего начался Ваш литературный путь?

Сколько себя помню — столько и сочиняю. Читать научилась довольно рано, в 4 года, а записывать сказочные истории — лет с 7—8. Чудом сохранилась общая тетрадка в клеёнчатой обложке с моими детскими сказками и рисунками. Это мамочке нужно сказать огромное спасибо! Как она умудрилась её сохранить в семейных переездах?! В школьные годы со своими фантазиями-сказками участвовала в областных и республиканских литературных семинарах (от Харьковского союза писателей).

Как Вы считаете, какие темы сегодня востребованы в детской литературе?

О современной детской литературе приходится слышать совершенно полярные оценки. Но, что бы там ни говорили, детская литература сегодня переживает расцвет. Она очень разная, и современные авторы, к счастью, не похожи друг на друга. И это прекрасно! «Неубиваемые темы» — детский сад, школа, семейные отношения. Отход от дидактизма, нравоучительности; социальная актуальность; интернациональный характер; серийность, связь с телевидением, кино, компьютером, современными гаджетами; гендерная адресованность. Игровое начало — филологический юмор, игра со словом, игра как мотив сюжета. Хочется верить и надеяться, что возвращаются традиции семейного чтения. Ведь семена охоты к книжному чтению закладываются с раннего детства, когда родные с первых месяцев жизни читают ребёнку стихи и сказки.

Вы пишете стихи и сказки, а в Вашей жизни случалось волшебство?

Случалось, и не раз. Но это отдельная невероятная тема, о которой, надеюсь ещё напишу. Верю, что главные чудеса ещё впереди.

Вы автор многих дидактических сказок и развивающих игр для детей. А какие игры из Вашего детства вспоминаются Вам?

Мы играли в прятки и в классики, прыгали на скакалках, плавали, катались на санках, лыжах, коньках и велосипедах, ходили в походы, играли везде и во всё. Из колючек мастерили «украсы» — броши и подвески, из ягод шиповника и рябины — бусы и серьги. А снежинки языком и по лужам босиком! — никто не мог и не хотел отменить... Жизнь была увлекательной штукой, а игрушки вообще росли всюду!

Насколько важно детскому писателю самому быть ребенком в душе?

Одно из самых важных умений — сберечь своего «внутреннего ребёнка». Не потерять, не задавить грузом неизбежных взрослых проблем и задач.

Что самое сложное для детского писателя?

Отсутствие или малость обратной связи с читателем. Необходимость как-то совмещать рутину и творчество. Я ведь не открою страшную военную тайну, если скажу, что гонорары детписов «хорошие, но маленькие» ...

Легко ли в наше время стать популярным автором?

Нелегко.

Что бы Вы посоветовали начинающему писателю?

Главное — обойтись без нравоучений, назиданий и скуки. Пытливый детский ум верит многому, однако сразу чувствует фальшь и надуманность. Обратить внимание на семинары и литконкурсы. Множество победителей и финалистов не только заключили контракты с издательствами, но и стали признанными звездами детско-юношеской литературы.

Ваши пожелания маленьким читателям и их родителям в Новом 2021 году.

Здоровья, тепла, семейного лада и множества книг — хороших и разных. Пускай всё задуманное сбудется, а желанное — исполнится! Желаю хорошего настроения и доброты – просто искренней и бескорыстной, чтобы она передавалась от людей к людям! Чтобы страшно не было творить добро! Так хочется волшебства в нашей жизни, так пусть же оно сбывается не только на праздниках, но и в реальной жизни.

Достижения:

Вера Шипунова – автор и соавтор более 80 книг для занятий родителей с детьми, загадок, сказок, стихотворений (ИД «Цветной мир», «Карапуз»), постоянный автор семейного журнала «Мой ребёнок», ведущая рубрики «Родительский дом» в специализированном журнале «Цветной мир: изобразительное творчество и дизайн в детском саду, начальной школе и семье», автор стихотворений и загадок в программах доктора наук, профессора, академика И.А. Лыковой «Цветные ладошки», «Умелые ручки» и многих других.

Ее статьи, сказки и стихотворения публиковались и публикуются на страницах журналов: «Бурда. Мой ребёнок», «Цветной мир», «Ералаш», «Шалтай-Болтай » (Лондон, Англия), «Сверчок» (Париж, Франция).

Васильковый Водяной. Сказка

     Под ивою плакучей, под кручей могучей, в воде текучей, живет-поживает Васильковый Водяной. Синий-синий-васильковый, с чешуею бирюзовой. Лупастый да ушастый, хвостатый и косматый. Тина с илом в волосах, камыши на бровях, ласты на ногах, перепонки на руках. То-то хорош да пригож! Да умён, да силён! Водяной ведь лишь на суше мешковатый, неуклюжий. Ну а коль в воде сидит – кого хочешь победит.

    Дитём малым был – в роднике жил. В струях плескался, васильками утирался. А как подрос – в речку перебрался. Был хрустальным, родниковым – стал речным, васильковым.

     Живет – не тужит, речке верно служит. Водица-Царица – Водяному сестрица. Без неё совсем беда – ни умыться, ни напиться, ни цветку не распуститься – всем всегда нужна вода! Водица-Царица течёт, бежит, струится, синей жилкой вьётся, соком жизни льётся. Плещет и блещет, шепчет и лепечет, то мурлычет, то журчит, то рокочет, то звенит, то хохочет, то бубнит, на всех-всех языках говорит. А Водяной её понимает, переводит и подпевает. Да в нужное русло отводит-направляет – чтоб никуда не сбежала, ближний лес поила, речные берега, пенья да коренья омывала-освежала. 

     Под густою ряскою, где и днём темно, фосфорною краскою светится окно. Тут в тростнике и осоке выстроен дом невысокий. Стены подводной избушки – из каменьев цветных и ракушек. А крыша горит чешуей. Вот такое диво под водой. Днём Водяной чаще спит, пузыри пускает, сопит. А в сумраке тихом ночном покидает чудесный свой дом. Он погулять на травку выводит ручную пиявку. А пиявке прогулки не нравятся – куксится да кривляется. Извиваясь, ползёт в водицу – ищет в кого бы впиться… Тут на дорожке лунной с Кикиморою юной он плещется ночами и булькает стихами. Сома-усача седлает, волны на нём рассекает. Песенки льёт-поёт и рыб табуны пасёт.

     Васильковый речной Водяной и добрый бывает, и злой. Кто с Водяным дружбу водит – без рыбы с реки не уходит. Лучше его не гневить, в мире-согласье с ним жить. Не злить, не сорить, реки не мутить, чтобы беды от воды не добыть. Мальков отпускать, не жадничать, уловом великим не важничать. Когда Водяной серчает – он вёсла из рук вырывает, лодки в волнах качает, о камни подводные бьёт, и сети рыбацкие рвёт. Можно совсем пропасть – на дно к Водяному попасть.

    А порой Водяной от тоски разбивает зеркало реки на мелкие колючие куски. Он стонет и воет, ревёт и бурлит, хнычет, вздыхает, хохочет, трубит: «Я тут бучу отчебучу, нагоню ветра и шторм, оседлав седую тучу, грохну оземь жуткий гром». Вот тогда-то надо постараться от воды подальше держаться. Из реки выходи и беги – от грозы себя береги.

     На зиму он засыпает и во сне о весне мечтает. Спит под бронёй ледяной Васильковый речной Водяной. А весной он из спячки выходит и порядки свои наводит. Голодным медведем встаёт, с досады ломает лёд. Речка вздыбится, ревёт – льдины двинулись в поход. Куда ни глянь – водоворот. Ледоход идёт!

     А потом лёд со снегом тают, и воды реке добавляют. Закипит пучина вод и покатится на берег, всё затопит, всё зальёт. Куда ни глянь – кругом вода. Людям горе да беда. Вот такое вот явленье называют наводненьем.

     Потому-то на берег реки выходят весной рыбаки. Водяному дары приносят, и о жалости-милости просят. Едой его наделяют, в реку масло льют-выливают, заговаривают-приговаривают: «Вот тебе, дедушка, гостинцу на новоселье. Люби да жалуй нашу семью». Если гостинцы нравятся, то Водяной смиряется. Рыбу пасет-стережёт и бережёт народ от бурь и потоплений, от засух и наводнений. Беда, что текучая вода: набежит, да и схлынет. А Водяной подобреет, остынет. И будет опять охранять водную синь-благодать.

Непоседа Ветерок. Сказка

    В чаще дремучей, в кроне могучей ночевал однажды Ветерок. Ночевал-почивал, с пути-дороги отдыхал. Крону качал-колыхал. С листьями лопотал, с ветки ножками болтал. Шелестел, шушукал – сам себя баюкал. Непоседа Ветерок – на макушке хохолок – Жары и Холода сынок. Нос-то картошкой, а глаза как плошки. Лохматый и вихрастый, щекастый и губастый. Губы в трубочку свернёт – и гудит-дудит-поёт.

     Он недолго отдыхал – рано-рано утром встал. Непоседа Ветерок шаловливый как щенок. Ни минутки не сидит – всё куда-нибудь летит. Сделать он с утра успел много-много важных дел. По оврагам и полянам растащил клочки тумана. Расчесал седой ковыль. На обочины смёл пыль. На пруду наморщил воду. Запахи отнёс народу. Запахи дождя, листвы, свежескошенной травы. Свежие, приятные, такие ароматные! Семена с цветов сорвал и по лугу разбросал. В камышах пошебуршал и по сену пошуршал. В одуванчиках он долго, с удовольствием чихал.

     Как-то раз жара настала, солнце пламенем пылало. Всюду раскалённый зной. Нужен дождик проливной. Попросили Ветерок, чтобы он беде помог. Ветерок-пастушок затрубил тут в свой рожок. Облака собрал все в кучу, превратил в большую тучу. После тучу в бок толкал, как подушку выжимал, да за брюшко щекотал. Туча хохотала, туча грохотала: «Тарарам! Трам-бам-бам! Вот сейчас вам всем задам!» Грянул дождик проливной, остудил жару и зной. Туча громыхнула, молнией сверкнула. А потом всплакнула, за море нырнула. Ветер все благодарили, «наш спаситель!» – говорили.

     Ветерок наш молодой, лёгкий, свежий, озорной! Путешественник весёлый в города летал и сёла. В подворотнях пел он гулко и гулял по переулкам. Прятался на чердаках и играл на проводах. Флюгер, веер и вертушки – Ветру лучшие игрушки. Проникал он сквозняком в каждый приоткрытый дом. Освежал и прохлаждал, в своей пользе убеждал. Белью сохнуть помогал. Змеев в небо запускал. Вентилятор с пылесосом он роднёй своей считал.

     Но порой наш Ветерок очень бывал одинок. Под мокрым дождем осенним он тосковал и мок. Стучал он в окна и двери, в трубе то гудел, то выл. Просил у людей доверья и ждал, кто б ему открыл. Люди ветра боялись, друг к дружке от страха жались. Жались, трусливо молчали, на стуки не отвечали.

     Прохожих он в спину толкал, шапки с голов срывал. Деревья рвал и раскачивал, зонты из рук выворачивал, мусор к облакам поднимал и дождик горстями швырял. Кто качает дома и мосты, гнёт деревья, ломает кусты, за окошком рыщет, свистит и из дома ходить не велит? Это буря, ураган, вот Ветрище-хулиган! Скажут люди: «Непогода… Вновь бушует мать природа» …

     Воздух холодеет – Ветер свирепеет. И холодною зимой настоящей стал бедой. Яростный, могучий, лютый и колючий. Носится, свищет, мечется, рыщет. Белым змеем он летит, завывает и гудит. Где пронесётся – дерево гнётся. Кто навстречу попадётся – зло толкает и дерётся. Вьётся, вьётся белым роем, лёг на землю – стал горою. Заметает все пути – не проехать, не пройти. Дует на сосульки – леденцы-свистульки. Сосульки обрываются, осколками взрываются. Берегитесь, люди, то ли ещё будет!

     Ветер к морю повернул, ветер в море занырнул. Волны по морю пошли, закачали корабли. Ветер в пальцы засвистел, застонал он и запел. Стаю чаек расшвырял и опять затосковал. Воду с моря захватил, а потом, набравшись сил, завертелся, закружился и столбом до неба взвился. Люди крикнут: «Смерч! Торнадо! Срочно всем спасаться надо!»

     Долго ветер так метался. И бесился, и срывался, но в ловушку вдруг попался. Ветроловы с Ветрищем сладили, буянить его отвадили. Помог ветроловам ветряк. (Башню прозвали так). Её дело – не летать, а на месте стоять, крыльями махать и всей округе свет давать. Один ветряк хоть и мал да удал. В каждом доме свет горит, чайник весело кипит. Вот какой молодчина, этот Непоседа Ветерок! Выходит, он не только озорничает – шапки с прохожих сбивает, да пути-дороги заметает. Он и работать мастак!

Дракончик аленький
(дидактическая сказка по пожарной безопасности)

     В чёрном-чёрном кострище, на сером-сером пепелище жил да был Дракончик аленький. Алый-алый-золотой, да с малиновой искрой. Гривастый, шипастый, ушастый, глазастый. Зубатый и хвостатый. Ну, чисто Змей Горыныч, только махонький. Маленький, да удаленький.

     Жил — не ныл, милым да послушным слыл. В чёрном кострище, на сером пепелище холодновато ему было, голодновато. Соринку лизнёт, былинку грызнёт, мотылька смахнёт – тем и жив бывал. В пепле прятался, боялся, ветра, дождика пугался. Задуют ведь, зальют, подрасти не дадут. Страсть как хотелось Дракончику аленькому вырасти в настоящего, большого-пребольшого дракона. Трепетал, дрожал, язычок казал, облизывался, да всё мечтал. По соломке бы прошуршать, на бумаге поплясать, в стружке поваляться, в сене покувыркаться. А ещё хорошо бы в бензине поплескаться, понырять, да газом подышать… То-то бы окреп да подрос! То-то бы зажил по-настоящему, по-драконовски! Но на сером пепелище, в чёрном кострище давно уже ничего не водилось — всё давешний Пожар уничтожил. Только Дракончика аленького после себя оставил, да забыл, запамятовал про него.

     Бежал как-то мимо мальчонка в синей рубашонке. Споткнулся, оглянулся — глазам не поверил — не видал такого зверя. Алый-алый-золотой, да с малиновой искрой. Острый красный язычок кажет, облизывается. Мальчишка подскочил, зверьку фантики скормил. После кинул ему шишку и растрёпанную книжку. Дракончик всё и съел. От фантика повеселел, от шишки потолстел, от книжки поумнел. Мерцает, сияет, дымок выдыхает, хвостиком виляет, искрами пышет, гривкой колышет. До того хорош да пригож, ласков да приветлив! Мальчик и сунулся зверька невиданного погладить-приласкать, за ушком почесать. Тут-то и показал дракончик характер! В ладонь лизнул, пальцы куснул. Заревел мальчонка, затряс ручонкой. Рука-то обожженная, раскаленная, саднит, горит, пузырями и волдырями пошла. Больно-то как! И обидно! Всего ведь и хотел — потрогать, погладить… А не лезь в огонь, искусает всю ладонь! Мальчишка зверька пнул, из кострища скакнул. А дракончик его за ботинок хап, за штанину цап — повис, да и выскочил следом из чёрного кострища, из серого пепелища.

     Отцепился, отвалился, головой повертел и опять повеселел. А вокруг — ух-х, тополиный пух! Пухлый да лакомый. На ветках хлопьями висит, кружится, летит, на земле лежит. Дракончик аленький с разбегу бух — в пух. Сперва ползком, потом кувырком, затем колесом завился, клубком, мячом покатился, лентой заструился, змейкой огненной зазмеился. Пушинки вспыхивают, трещат, чёрной сажей осыпаются, а зверёк на них валяется да за свежими гоняется. Вволю поносился, порезвился, потешил душеньку. Хотел к старому тополю подобраться, да трава помешала. Высокая, мокрая — фу, ну её!

     Свернул вбок – встретил ручеёк. Бежит, журчит, на солнце сверкает, пути мешает, идти дальше не пускает. Глядит аленький зверёк — над ручьём висит мосток. По быльцам, по перильцам скок-поскок — перепрыгнул ручеёк, за собою сжёг мосток. Да по полю, да в лесок.

     Побежал чащей, по траве шуршащей. По хвоинкам скользнул, шишку лизнул, на ветки скакнул, по макушкам порхнул. Разошёлся, растрещался, сил набрался, разогнался. Во все стороны бросается, на деревья, кусты кидается, огненными ручьями обрушивается, в охапку берёт. Загорелся лес, дым поднялся до небес. Обожгло зайчишке лапу, плачет зайка, ищет папу. Лапкой, ушками трясёт, кричит и зовёт, ищет-ищет — не найдёт. Рыжий лис в норе укрылся, горьким дымом подавился. Птичьи гнёздышки сгорели, норы, дупла опустели. Кто успел — тот улетел, убежал и уцелел. Кто не смог — в огне полёг. А Дракону всё не впрок. Уже не Дракончик маленький да аленький, а Страшилище-Огнище, Чудище-Пожарище по лесу рыщет, добычу ищет. И не алый уже, а вишнёвый, багровый. Обозлённый, раскалённый. Из пасти клыкастой огненное пламя рвётся, из ноздрей горячий пар пышет, из ушей дым столбом идёт. Всё дичает да крепчает, подминает и сгибает, догоняет и сжигает. На пути всё гложет, терзает, пожирает. Ест — не наедается и ничем-то не поперхнётся ненасытный, не подавится. Вверх взметнул, тучи пламенем лизнул. Летит — гудит, ревёт, хвостом шипастым бьёт, могучими крыльями воздух со свистом рассекает. Разросся до небес, а внизу остался лес. Обгоревший, скрюченный, пожаром измученный.

     Летал по небу, летал, да устал, оголодал. Отощал, помельчал. Подкрепиться присел, на лугу стог сена съел. Тут люди подоспели, окружили, налетели. Набежали с красными вёдрами, с ломами и баграми. Били-били, воду, пену лили, сапогами топтали, песком засыпали, из шлангов хлестали, кошмами да брезентом накрывали.
Тут-то Дракон и сник. Лежит — дрожит, трещит и коптит. Не мерцает, не сияет – головешкой догорает. Съёжился, скукожился. Скучен и невесел, буйну голову повесил. Уши тряпками, нос под лапками. Крылья лоскутками, шипы пузырьками. Хвост поджал, глазки в щёлки сжал.

     — Люди-люди, пощадите, погодите, не губите. Если явите вы жалость — буду мил я и покладист. Я ещё вам пригожусь — послужу и угожу.
    Люди судили-рядили, плечами пожимали, головами качали, руками махали, спорили. Да слабого и лежачего не бьют! Пожалели, пощадили, в рукавицу посадили. Решили поверить, на деле проверить.
      — Побывал лихим пожаром — поработай кашеваром.

    Дракончик аленький теперь в печке ютится, не дерзит, не злится. Кашу да картошку варит, пироги печёт. Покладист да послушлив, старателен, услужлив. Щепки мусолит, уголёк жуёт, за дверцей гудит-поёт. По поленьям скок-поскок, да головой в закопчённый котелок. А выше — труба длинная, конца-края не видно. Не дотянуться, не допрыгнуть. Только дым наружу вьётся, пламя в печке остаётся. Выстрелит Дракончик порой раскалённым угольком, топку искрами обстреляет и опять притихает, успокаивается. Люди-то помнят, каким могучим и свирепым может стать Дракончик аленький, каких чёрных дел может натворить. И не больно доверяют, без надзора, без догляда не оставляют.