Подготовила Ната Иванова

                                                                                         Дорогие друзья!

Вот и прозвенел первый звонок в этом учебным году. Школа вновь открыла для вас двери. Она соскучилась по вам, также, как и вы по учителям и одноклассникам.

Впереди вас ждёт целый мир интересных открытий и увлечений. И нет ничего прекраснее, чем познавать что-то новое, читать и становиться мудрее. Учитесь, получайте от этого удовольствие и добивайтесь успехов!

Наши авторы поздравляют вас, ваших родителей и учителей с началом нового учебного года

и дарят рассказы и сказки.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА
Инга Сомс

Древние индийцы думали, что земля держится на трех слонах, слоны на черепахе, а черепаха – на огромной змее. Вот такая сложная акробатика. Жители Вавилона представляли землю в виде горы, на западе – Вавилон, в остальных местах те, кому не повезло родиться в Вавилоне, что о них говорить. Главное – Вавилон на западе. Наблюдай за явлениями природы и радуйся, не жизнь, - а сказка.

Пифагор Самосский из Древней Греции впервые предположил, что земля - шар.
Пифагор жил в VI веке до нашей эры, когда ни интернета, ни телефонов, ни даже машин не было. Одни колесницы. У бедняги даже не было кота. Иначе ученый обязательно бы догадался, что земля – это не шар, а упитанный, почти круглый, кот.

К таким выводам пришла Маша Чижикова, ученица первого класса и заботливая хозяйка Барсика. Как добрый человек, Маша поспешила поделиться Знанием с классом на уроке Окружающего мира. Поспешила...

Они не были готовы услышать правду и противно хихикали, а учительница написала в дневнике: «Маша считает, что Земля – большой кот!»

Маша не обиделась, нет. Немного поплакала, конечно. Дома, быстро сделав уроки, она достала чистую тетрадку с полосатым котом на обложке и начала записывать совершенно дивную историю о происхождении мира...

Вот так и становятся писателями.

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНЫ ТАРАКАНЫ
Нина Павлова

«Таракан живёт за печкой,
То-то тёплое местечко»

Вениамин отвернулся от стиха и раздраженно фыркнул: очередное вранье! Ну, где вы в наше время видели печки в школах?! Этим детским писателям давно пора запретить писать о насекомых! Пусть пишут о своих принцессах, драконах и летающих домиках, а серьезными вопросами будут заниматься профессионалы. Такие как он, например.

Вениамин опустил правую среднюю ножку в чернила и аккуратно вывел на полях книги: «От тараканов огромная польза». Получилось очень красиво. Если ты таракан, и у тебя целых шесть ног, писать книги – одно удовольствие.

Он поставил двоеточие, уселся в кресло из грецкой скорлупки и задумался: так, и чем же полезны тараканы?

Потянулись вялые, как весенние мухи, минуты. Минуты вылетали из часов и облепляли комнату. Вскоре вся комната была заполнена минутами, а в тараканью голову так ничего и не приходило.

Вениамин вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. Ну, не может же быть такого, что тараканы существовали, а пользы от них не было! Просто тараканы скромные, не то, что муравьи какие-нибудь! Какое они себе имя сделали на этих своих муравейниках.
Сваливают целыми днями всякий хлам в кучу, а все кругом ахают: «ах, какие трудяги, ах, какие строители!» Подумаешь! Тараканы еще и не такое могут, просто в мусорные ведра никто не заглядывает.

Он снова обмакнул ножку в чернила и продолжил: «во-первых, тараканы».
«И-и-и!» – внезапно раздалось где-то совсем рядом.

Вениамин поморщился: какой противный звук. Как будто кто-то бормашиной сверлит пенопластовую коробку.

Звук усилился. Вениамин вздохнул: школьная библиотека называется, да тут хуже, чем на кухне! Лучше бы он пошел работать в детский сад, там, по крайней мере, тихий час бывает! А самое страшное, что у него даже нет ушей, которые можно было бы заткнуть. Тараканы ведь слышат хвостом.

Нет, он этого так не оставит!

Вениамин стер с лапки чернила кусочком салфетки и направился к выходу. Он вышел из уютной гостиной, пробежал по длинному коридору, завернул за угол, пересек просторный холл и, наконец, вылез из-под книжного шкафа.

Вениамин внимательно огляделся по сторонам и двинулся дальше в направлении звука. Он старался держаться поближе к плинтусу. Когда все вокруг считают, что ты разносишь заразу, плинтус – твой лучший друг. Раньше он и вовсе бегал по стенам, но престарелым тараканам это строго воспрещается, потому что у них начинают болеть колени. А вы попробуйте побегайте по стенам с больными коленками. Люди вон и со здоровыми-то так не могут.
А вот и это место: стол около библиотечной стойки. Вениамин глубоко вздохнул и устремился вверх по ножке стола. Пару секунд, и он уже был прямо напротив источника кошмарного визга.

Так… Рост примерно в четырнадцать мадагаскарских тараканов, две тонкие косички и рюкзак с единорогом. Ну, конечно, он ее знает: 3 класс, первая парта, печенье с собой не носит, в мусорное ведро бросает исключительно конфетные обертки. Пришла, наверное, сдавать учебники, и теперь скучает в ожидании библиотекаря.

Вениамин сложил передние ножки на груди и осуждающе посмотрел на девочку: скучать в библиотеке, просто безобразие! И ладно бы молча скучала, так она еще и поет! Пищит тут, как комар-переросток, а он работать не может! Ну, ничего, он сейчас положит этому конец! У него есть одно проверенное средство!

Вениамин задумчиво прищурился. Так… девять лет делим на две косички… умножаем на пятьдесят шуток… плюс пение в квадрате… минус двойка по математике… еще на семнадцать конфет в кубе… делим все это на пятьсот тридцать шесть книг… умножаем на пять стеллажей… Это будет… Второй стеллаж, третья полка, пятая книга слева.

Вениамин победно пискнул. Девочка оторвала взгляд от часов и уставилась на таракана. Пение прервалось.
Эта битва была выиграна. Но война еще не окончена!

Вениамин изо всех сил оттолкнулся задними ножками и ринулся вперед.
– А-а-а! – стены школьной библиотеки содрогнулись от дикого крика. Где-то в углу с потолка упал кусок штукатурки. Но Вениамин продолжал неустрашимо двигаться вперед!
Таракан нападал, девочка отступала. Шаг, еще шаг, немного правее, еще правее. Вот и нужный стеллаж. Вениамин стрелой взлетел вверх. Девчонка подняла голову и с ужасом уставилась на противника.

Вениамин скользнул взглядом по книгам. Нужный объект находится в десяти градуса восточнее. Если учесть размах рук, скорость оседания пыли, сопротивление воздуха…

Вениамин сгруппировался и спрыгнул вниз. Стены библиотеки снова содрогнулись от крика. Девочка в ужасе дернула руками и упала на пол. Она испуганно посмотрела по сторонам, но таракан словно испарился.

Вместо него на полу лежала случайно задетая во время падения книга. На третьей полке второго стеллажа появилось свободное место.
Девочка подняла книгу, рассеянно раскрыла ее на первой странице и тут же погрузилась в чтение.

***
Вениамин вернулся в свою гостиную и устало опустился в кресло: кошмар, на этой неделе уже четвертая такая битва, а ведь только среда!

Он прикрыл глаза и снова погрузился в размышления: итак, для чего же все-таки нужны тараканы?

АРИФМИШКА, МАТЕМАША И НЕЖАДНЫЙ БОЛЬМЕНЬ
Валентина Черняева

Михаил Матвеич работал в лесной школе учителем математики. Он так любил точные науки, что даже своих медвежат назвал Матемашей и Арифмишкой. Когда детишки подросли, он приступил их обучению. Развесит на верёвочки грибы или яблоки и начинает счёт: один, два, три. И так до десяти. А потом в обратном порядке: десять, девять… Матемаша с удовольствием повторяла за папой цифры, а Арифмишка всё отвлекался.
То о мёде размечтается, то на причудливые облака в небе засмотрится. Потом медведь стал о знаках сложения и вычитания рассказывать, о знаках равенства и неравенства — «больше» и «меньше». Сложение Арифмишке не понравилось, потому что при слове «сложение» сразу вспоминались строгие слова мамы: «Арифмишка, сложи свои игрушки!» Вычитание – куда ни шло. Там отнимать нужно было. А отнимать он любил.
Часто игрушки у соседских зайчат отнимал. Знак «равно» его рассмешил. Ну, точно, как две палочки от его барабана. А знаки «больше» и «меньше» привёли Арифмишку в недоумение: названия разные, а знак одинаковый, но имел свойство поворачиваться в разные стороны. Матемаша папин урок усвоила, а потом и на деле применять стала.
Пошли как-то в лес брат с сестрой. Нарвали ягод малины. Матемаша посчитала ягоды — семь штук. А семь-то пополам не делится. Сестрица хитрой оказалась, игру придумала. Разложила она ягодки на двух листьях и говорит брату:
— Арифмишка, сосчитай малинки и напиши веточкой на земле между двумя листиками с малиной знак «равно», или «больше», или «меньше».
Медвежонок посчитал ягоды и задумался: «Тут – три, а тут – четыре. На одном листике больше. А как знак нарисовать? Так или так? И что за знак такой вертлявый?» И решил: «Лучше я палочки барабанные нарисую, и никакой мороки!» И нарисовал.
Обрадовалась Матемаша:
– Вот и хорошо! Раз ты считаешь, что две кучки равны, тогда я себе этот листик возьму.
Схватила тот, где больше ягод было, и четыре малинки в рот положила. Арифмишка возмутился, да поздно было. Посопел и тремя ягодками полакомился.
Пошли брат с сестрой дальше по лесу и вышли на земляничную полянку. Сорвали девять ягод. Матемаша разложила их на две кучки и опять предложила Арифмишке между ними знак написать. Медвежонок снова долго голову ломал, в какую сторону острым носиком знак повернуть, да так и не придумал, две палочки нарисовал. Сестрица улыбнулась хитро, схватила пять ягод и в рот скорей. Арифмишке четыре досталось.
Нагулялись медвежата и в обратную сторону пошли, домой. Идут по тропинке. Вдруг что-то Арифмишку по лбу ударило. Он даже стихи сразу вспомнил: «Вдруг упала шишка прямо мишке в лоб…» Сестра перебила его:
– Какая шишка? Мы в дубовой роще! До ельника ещё идти и идти.
– А что тогда мне по лбу шмякнуло?
– Это я! — раздался из травы писклявый голосок. – Я птенчик Больмень. Я из гнезда вывалился.
– Так лети домой, малец.
– Не могу. Я же летать не умею. Я есть хочу. Верните меня в гнездо, пожалуйста. Оно на самой верхушке дуба.
– Так и мы летать не умеем! – сказала Матемаша.
– Я на липу забирался, а на такой высоченный дуб не смогу, – огорчился медвежонок, – я ещё маленький.
– Тогда скорее неси меня к себе домой и там корми, раз я на твою голову свалился! – потребовал Больмень. – Я есть хочу!
Брат с сестрой были добрыми медвежатами и не могли оставить в беде птенчика. Арифмишка взял его в лапу и, осторожно ступая, понёс домой.
Больмень оказался прожорливым нахлебником. Хоть от хлебных крошек отказался, но требовал мяса: комаров да мошек. Поэтому брат и сестра целыми днями бегали с сачками по лесу, ловя разных насекомых. Птенец моментально всё проглатывал и просил ещё. Ел малыш много, но зато подрастал быстро.
Однажды медвежатам повезло, они поймали несколько маленьких жучков. Арифмишка четыре поймал, а Матемаша — три. Больмень сидел, как в гнезде, в старой шляпе папы-медведя, и вертел головой. Брат и сестра выложили жучков перед шляпой в две кучки. Птенец пересчитал жучков и с открытым ртом повернулся к жучкам Арифмишки. «Понимает, где больше, хоть про знак неравенства ничего не знает. Наверное, он – жадинка?» – подумал медвежонок.
Питание птенчика – дело нужное, но Михаил Матвеич позвал сыновей на урок. Медвежата взяли с собой Больменя. Птенец с открытым ртом слушал учителя, даже есть не просил. Так за несколько занятий умным стал! И повзрослел, клевать научился и стал свои математические знания на практике применять. Принесли медвежата гусениц: Арифимишка – 6, а Матемаша – 4. Положили каждые свои перед Больменем, а тот в ту сторону с открытым клювом поворачивается, где больше и рот широко открывает. Вот умный какой! Решил Арифмишка проверить, как себя поведёт птенец, если две кучки одинаковыми будут, и принёс ему четырёх жучков, которых на две кучки разложил. Больмень не растерялся, сидел ровно, клюв закрыл и брови сомкнул в одну полосочку. Медвежонок даже рассмеялся оттого, что полоска клюва и полоска бровей были на знак «равно» похожи. Он погладил по голове птичку и сказал:
– Оказывается, ты – не жадинка. Просто в тебе с детства проявлялись математические способности!
Прошёл месяц. Больмень оперился и научился летать. Он уже сам ловил комаров и мошек.
Для Арифмишки общение с Больменем не прошло даром. Он теперь точно знал, в каком случае писать знак «больше», а в каком – «меньше», ведь по сути знак-то один и тот же, только открытый клювик поворачивается туда, где кучка больше.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ С РУЧКОЙ (ШАРИКОВОЙ)
Alexandr Ralot

У внука Тимохи (прошу прощения – Тимофея Александровича!) созерцание зелёного буйства за окном и невозможность выскочить из опостылевшей квартиры, домчаться до детской площадки, облазить, отпрыгать и обегать её вдоль и поперёк (Коронавирус! Будь неладен! Полная самоизоляция, до особого распоряжения!) вызвала внезапный приступ любви к домашнему заданию. Проявился он в том, что человек (одиннадцати лет отроду) без усилия спрыгнул с подоконника и бросился к секретеру. Вытащил двухцветную шариковую ручку, погрыз колпачок и, уставившись на мою незаконченную рукопись, молвил.

– Везёт же писателям. На компе имеют право тексты набирать, а наша училка требует, чтобы только ручкой, потом надо сфотографировать и ей на Вотсап послать, – тяжко вздохнул. – Удалёнка. Не пришлёшь к указанному часу – пару вкатит!
– И что ты должен написать? Сочинение?
– Без разницы. Свободная тема. – Почерк вырабатывать надо. А зачем? Всё равно, через несколько лет эти штуки, – Тимофей ткнул пальцем в авторучку, – исчезнут. За ненадобностью. Все будут в смартфонах или компах писать. Или появится голосовой ввод. Болтай сколько влезет, программа сама всё в текст преобразует. И знаки препинания, согласно правилам русского языка, расставит.
– Тимофей Александрович, а изложение написать слабо?
– Запросто! Только что излагать?
– Одну историю. Я её сейчас поведаю. А ты слушай и мотай на усы. Или на то место, где они, лет этак через пять, появятся.

***
– Пожалуй, начну с того, что первоклашки первой половины шестидесятых годов прошлого столетия носили в школу чернилки - непроливайки.
– Что-то я об этих предметах слышал. Кажется, в старинном фильме пацаны экспериментировали. Действительно они непроливаемые или нет, – перебил потомок.
– С твоего разрешения я продолжу. Топаешь в школу. В одной руке портфель, а в другой «чернилка».
– Дед, а разве ранцев тогда ещё не изобрели?
– Изобрели, конечно. Но мы их принципиально не носили. Игнорировали. Дело в том, что отцы вернувшиеся с войны рассказывали: с ранцами ходили немецкие солдаты. А пацаны, да и девчонки, даже в мелочах не желали...
– Понятно. Извини. Больше перебивать не буду. Продолжай, пожалуйста.
– Для тех, кто эту самую «чернилку» забывал или у кого вдруг в ней заканчивались чернила, в каждом классе имелись «дежурки». То есть «казённые чернильницы». Мы в них мух бросали, чтобы потом кляксы ставить. Знаешь, что такое клякса?

Внук удивлённо посмотрел на меня. Промолчал. Мол, дал слово!

– Про «страшные» уроки чистописания я уже рассказывал. Повторяться не стану.

Этак в классе пятом, у некоторых учеников стали появляться авторучки. И ходить с «чернилкой» уже считалось моветоном. Твой прадед купил мне такую. На барахолке, не новую, конечно, но пишущую. В неё надо было каждый вечер закачивать чернила и на все уроки следующего дня хватало. Наступила у меня не жизнь, а «малина». Даже, если чернила заканчивались, друг или сосед по парте, всегда на «промокашку» накапает капли три, а ты своей авторучкой втянешь, делов-то.

Внук открыл рот, но потом просто написал: «А что такое промокашка?»
Я хотел было рассказать, но вместо этого рука уже вывела на том же листке ответ: «Погуглишь. Позже».

– Счастье, как известно, вечным не бывает. И в один не прекрасный день Антоха Сморчков притащил в класс невиданное. Маленькую прозрачную ручку, со стержнем внутри. И эта «холера заморская» вообще не требовала ежевечерней заправки. А писала до тех пор, пока в этом «гвоздике» не заканчивалась паста.

Наша классная, не мешкая, выставила наглеца за дверь. С требованием впредь приносить в школу то, что дозволено, а не всякую заграничную гадость! Ибо с ней нет никакой возможности вывести «ни нажим, ни волосяную!» (Как будто бы советской авторучкой можно!)

Радостный Сморчок вылетел из класса, но вскорости вернулся, понурый и с запиской от нашего завуча Михаила Фёдоровича. Которая гласила: «Прогресс в отдельном взятом классе остановить невозможно. Пусть отрок пишет, чем хочет, но только без ошибок!»

Прошёл месяц, в течение которого мы выпрашивали у Антохи волшебную ручку. Пописать. Не за так, конечно, а за почитать «Шерлока Холмса» до понедельника, за домашку по географии или ботанике. Да, мало ли за что.

Но однажды «Сморчковая» монополия всё-таки закончилась. Знакомый десятиклассник по секрету шепнул: «В «Детском мире» сегодня, в одиннадцать выбросят «шариковые». Очередь сумасшедшая! По записи и не больше двух штук в руки. Если прям счас рванёшь – успеешь.

И твой дед поступил плохо. Даже более чем. Но желание обладать заморским чудом победило. Я удрал с уроков. Выстоял пару часов. И наконец приобрёл её. Заветную.
– Это взрослым в одни руки две авторучки! А такой мелюзге, как ты, вообще не положено! Ладно. Так и быть, плати в кассу семьдесят копеек. За одну. И проваливай. Пока я добрая, – продавщица зыркнула так, что мой язык прирос к нёбу и, получив тридцать копеек сдачи, я быстренько испарился. Пока тётенька не передумала. На последний урок, любимой истории, успел. Все сорок пять минут демонстрировал одноклассникам драгоценное приобретение.

Увы. Счастье оказалось недолгим. Не заметил, как паста закончилась. Запасных стержней в продаже никто из моих знакомых никогда не видел. И новые «шариковые» в магазинах города больше не выбрасывали.

***
Тимоха обратился в слух, внимательно рассматривая подставку с канцелярской мелочью, из которой торчали с десяток разного рода ручек. Наконец, не выдержал и спросил: «Дед, неужели выкинул, за ненадобностью?»

– На такое святотатство ни у кого из моих сверстников рука бы не поднялась. Дело в том, что паста заканчивалась не только у меня, но и ещё у ответственных работников. А посему в городе, в спешном порядке, организовали пункт заправки стержней. И выстояв как обычно длиннющую очередь и уплатив две копейки, можно было отдать в руки мастера стержень. Дальше происходило чудо. «Заправщик» тонкой проволокой выталкивал малюсенький шарик на тёмную копирку, затем из специальной ёмкости наливал в него чёрную или синюю пасту (уж какая, в тот день была) и, надев часовую лупу, вставлял шарик на место.

Ну а что случилось позже, тебе ведомо. Появились толстые многоцветные, маленькие карманные, подарочные с фирменным логотипом.

Тимофей Александрович согласно кивнул, а потом спросил: «А когда я напишу изложение, расскажешь, что такое копирка?»

АКТИВНЫЙ ОТДЫХ
Юрий Пусов

Вася Лодырев лежал на песке и грел на солнце живот. На губах его растянулась довольная улыбка.

Вдруг тень легла на его лицо. Вася открыл глаза и улыбка испарилась. Классная руководительница Ирина Леонидовна нависла над ним, закрыв собой полнеба.
– Бездельничаешь? – спросила она.
– Я как все, – сказал Вася и обвёл взглядом пляж.
– А если все будут в пропасть прыгать, ты тоже прыгнешь?
– Я подумаю,–- пообещал Вася. – А вы что здесь делаете? Следите за мной?
– Вот ещё, – Ирина Леонидовна то ли пожала плечами, то ли передёрнула ими. – Я в отпуск приехала, а тут ты. Слушай, а может быть, это неспроста! Это, наверное, знак свыше, чтобы я с тобой позанималась! Я из тебя, двоечника, троечника к осени сделаю!
Вася в ужасе огляделся. Он специально сбежал сегодня от родителей, чтобы никто не мешал ему отдыхать, и помочь теперь было некому. Какая-то мелкая девчонка поймала его взгляд и показала язык, прежде чем вернуться к собиранию красивых камешков. Тех самых, которые красивые только пока мокрые. И лето для Васи потускнело, как один из таких камушков.
– Может, не надо? – на всякий случай спросил Вася, хотя и понял уже, что попал.
– Необходимо, Лодырев! – ответила Ирина Леонидовна и погрозила пальцем. – Назови-ка мне, голубчик, спряжения глаголов!
Вася вскочил и с воплем кинулся в море. В три прыжка очутился на глубине, нырнул и поплыл всё глубже и глубже. Вася плыл, пока хватало сил и воздуха в лёгких. Он заплыл в подводную пещеру и вынырнул в темном, поросшем ракушками гроте. В нем было темно и спокойно, только откуда-то сверху пробивался тоненький лучик света.
– Молодец, Лодырев, – послышался за спиной у Васи голос Ирины Леонидовны, – я скажу физкультурнику, чтобы поставил тебе пятёрку в журнал. А теперь докажи-ка мне двумя способами теорему Пифагора.
Вася подпрыгнул, ухватился за уступ в стене и полез наверх, к спасительному солнечному лучику. Он карабкался по отвесной стене, пару раз чуть не сорвался. Лез по узкому лазу и наконец выбрался на вершину горы, откуда открылся ошеломляющий вид на бескрайнее море и малюсенькие домики на берегу.
– Это был абсолютный рекорд, – сказала Ирина Леонидовна, появляясь из-за ближайшего валуна. – Но может быть, ты мне всё-таки скажешь, в каком веке Римская империя достигла своего расцвета?
Вася в панике огляделся, но Ирина Леонидовна подошла и положила руку ему на плечо.
– Лодырев, ты можешь, конечно, соорудить планер из подручных средств, и я попрошу поставить тебе пять и по технологии, но от меня не убежишь. Так что вместо того, чтобы играть на телефоне в игры, выучи к завтрашнему утру основные тригонометрические формулы.
– Но ведь мы такое еще не проходили! – вскричал Вася.
– Будем, – пообещала Ирина Леонидовна. – Ты можешь быть упорным, когда хочешь! Я из тебя отличника сделаю!

ЗАКОН АРХИМЕДА
Андрей Амельяненко

Повезло Мишке Веткину. Да, повезло. У него сестра есть. Старшая. Галя. Она в десятом классе учится. Мне тоже, конечно повезло. Только не очень. Сестра-то у меня тоже есть. Наташка. Но она ещё мелкая, к тому же вредная. И учится пока в первом классе. И толку от неё никакого.
А Мишкина сестра помогает ему домашнее задание делать. Ещё у неё все учебники есть, по которым она раньше училась. И за шестой класс, и за седьмой, и за восьмой, и за девятый. Все до одного целые. Ни один не порванный и не разрисованный. Она ведь девочка, поэтому бережно ко всему относится. Мишка этим пользуется, берет у неё учебники и читает. Не все, конечно. Только те, которые ему интересно. Особенно любит он про физику читать. Законы там разные узнавать. Потом мне про физические законы рассказывает. Хвастается. Умного из себя строит. Как будто он меня умнее. А как он может быть умнее? С какого перепуга? Учимся мы-то с ним в одном классе. В четвёртом. Сидим за одной партой. Значит знаний у нас в головах поровну.
Когда Наталья Андреевна, учительница наша, объясняет что-то, это ведь в мозгах у всех учеников откладывается равномерно. Никому ни больше, ни меньше. Подумаешь, Мишке сестра помогает уроки учить, а я сам всё делаю. Что из этого? Оценки-то у нас с ним почти одинаковые. Четвёрки в основном. Бывают, правда, и тройки иногда. И у него и у меня.
А по некоторым предметам у меня оценки даже лучше. У Мишки, к примеру, по физкультуре четвёрка, а у меня пятёрка. Я подтягиваюсь на турнике десять раз, а он девять. Вот так. Так что, не надо ему строить из себя кого-то выдающегося. Суперумного супергероя. Учебники он по физике читает! Придёт время, я тоже их буду читать и изучать. А пока это мне зачем? В четвёртом-то классе?
Только Мишка этого не понимает. Всё равно продолжает про свою физику рассказывать. Умничать. Говорит, от физики польза большая. Прямо без неё никак, жить невозможно. А я вот сомневаюсь. Это ещё доказать требуется. Но Мишка он такой, прилипучий. Как пристанет с физикой, не отвяжешься. Я ему говорю, доказать надо! А он, давай вместе доказывать. Я соглашаюсь. Тогда мы эксперименты ставим. Вчера вот тоже такой эксперимент был. Сейчас расскажу.
Приходит Мишка ко мне. После уроков. Я уже и пообедал и домашнее задание подготовил. Только сел за компьютер, тут Мишка заявляется. Как всегда с умным видом. По-другому у него не получается, с тех пор, как за физику взялся. И спрашивает у меня:
– Ты, Николай, закон Архимеда знаешь?
Это он так торжественно меня Николаем зовёт, когда ученого из себя строит. Важности себе придает. Обычно-то всё меня Колькой или Коляном зовут. А тут – Николай! Так, думаю, опять он за своё. Что на этот раз такое он там, в учебнике у сестры, вычитал? Про Архимеда узнал? Ага! Интересно! Я про этого Архимеда давно знаю. Мультик видел, правда, когда ещё маленький был. Грек он древний, вот. Что он такого открыл? Смотрю на Мишку молча – ну, ну, что там с Архимедом?
А он прям светится весь от гордости. И опять:
– Про закон Архимеда знаешь? Великое открытие, между прочим!
– Какое, – спрашиваю, – ещё великое открытие?
Мишка и выдаёт:
– Тело, погруженное в жидкость, вытесняет объём, равный объему тела.
И смотрит на меня с победным видом, как будто я бестолочь, двоечник последний. Вот, мол, видишь, какой закон я узнал.
А мне-то что? Ну, закон, ну, Архимед, и что? Тело там какое-то, жидкость неизвестная, объём вытесняет – фигня какая-то! Что тут великого?
Я так у Мишки и спрашиваю:
– Дальше что? Какая польза от твоего закона?
Мишка не унимается:
– Во-первых, – говорит, – не о моего, а от закона Архимеда! Во-вторых, польза огромная, просто ты ничего не понимаешь.
Дальше он стал мне рассказывать про этот закон. Оказывается, царь какой-то древнегреческий заказал себе корону. Не простую, а золотую. Как в сказке про курочку-рябу и яичко. Кому заказал, неизвестно. Мастерам, наверное, древнегреческим. Они-то корону сделали. Красивую, с резьбой и украшениями всякими. Только царь почему-то подумал, что мастера эти жулики. Решил проверить, на самом деле корона золотая или нет. Может, она деревянная, только покрашена золотистой краской. Задал царь эту задачу своему придворному учёному. А это как раз и был Архимед.
Стал Архимед думать. Думал, думал, и понадобилось ему объем короны узнать. Что-то там ещё Мишка про удельный вес начал мне рассказывать, я сразу и не разобрался. Понял только, что кубический метр дерева и кубический метр золота весят по разному. Ничего себе, думаю, где это столько золота взять, чтоб кубический метр получился. У олигархов, что ли? Спросил об этом Мишку, он отмахнулся.
– Это, – говорит, – теоретически. Для вычислений. Мы сейчас не про золото, а про объем короны.
И давай дальше мне историю рассказывать.
Оказывается, Архимед, пока думал, устал очень и вспотел. Понятное дело, жарко у них там в Греции. И решил Архимед в ванну залезть, охладиться. Ну, и помыться, наверное, тоже, заодно. Только он в ванну погрузился, как из неё лишняя вода стала выплескиваться. Тут его и осенило. Он закричал «Эврика!» и стал голый бегать по Греции. Дошло до него, что воды вылилось столько, сколько его самого, то есть, Архимеда, в ванну залезло. Только голым бегать и кричать «Эврика!» долго нельзя было. Его стражники поймали и к царю повели, на суд. Архимед объяснил, почему он в таком виде и зачем кричит. Он ведь задание самого царя и выполнял. А «Эврика» означает – нашёл! Царь его простил и награду выдал, новое пальто или что-то другое, что у них там в древней Греции носили. Так этот закон он и открыл. Понятно?
Решили мы с Мишкой проверить закон Архимеда на практике. Ведь если это закон, то он везде должен действовать. И на всех. Да, на всех. А иначе это не закон, а так, говорильня одна.
– И на ком будем его проверять? – спрашиваю Мишку. – На мне?
– Почему бы нет, – отвечает он, – ты же можешь в ванну залезть. А я буду измерять, сколько воды из неё выльется. Так и узнаем твой объём.
Я подумал и отказался, наотрез. Во-первых, воды много на пол прольется, потом её собирать надо. Развезем болото, мама потом задаст мне. Во-вторых, не хочется мне сейчас ванну принимать. Да и тесно там, в ванной комнате, не повернёшься. Как воду выплеснутую собирать? Отказались мы от этой затеи. Стали думать, как-то ведь закон Архимеда надо проверить. И чтоб он подтвердился, и чтоб дома беспорядок не устроить.
Наташка, сестра моя, всё это время, пока мы с Мишкой Архимеда обсуждали, сидела тихонечко в уголке за своим столиком. Рисовала что-то, она любит рисовать. И тут вдруг говорит:
– А вы воды в тазик налейте и на кухне свой закон проверяйте. Там места много.
Вот мелкая какая! Сидит себе, делает вид, что занята своим делом, а оказывается всё подслушивает.
– В тазике, – спрашиваю я, – и кого мы в него посадим? Тебя, что ли? Для меня места маловато будет.
– Нет, – отвечает Наташка с умным видом, прямо как Мишка, когда про физику рассказывает. – Вы Барсика посадите. Он как раз там поместиться.
– Точно, – подхватил Мишка, – и воды меньше на пол выльется. Барсик же не очень-то большой. Соберем потом воду тряпкой, выжмем в банку и узнаем, сколько в нём литров.
– В ком? – спрашиваю.
– Да в Барсике, – опять влезает в разговор Наташка.
Тут до меня дошло. Хорошая идея, да, объем Барсика узнать! Круто! Молодец Наташка! Вот мелкая, мелкая, а голова, оказывается, работает. Вся в меня, наверное.
Стали мы Барсика ловить. Да не тут-то было. Пока мы обсуждали, что да как, он спокойно лежал себе на диване. Прикидывался, что спит. Хотя сам, наверное, подслушивал, как Наташка. Только я к нему направился, он вскочил и мигом забрался под диван. Вот бестолковый! Не понимает, мы же его хотим в качестве испытателя привлечь. Первым котом будет, на котором закон Архимеда подтвердится. К тому же узнает, сколько в нём литров. Какой у него объём. Но Барсик ни в какую. Не желает принимать участие в научном эксперименте и всё.
Как его оттуда достать? Попробовали выманить колбасой, Барсик не поддался. Наташка тоже подключилась, принесла щётку с длинной ручкой. Но и щёткой достать его не получилось. Он ведь не тапок, на месте не лежит, всё время изворачивается. Потом он выскочил из-под дивана и взлетел на шкаф, я подставил стул, только собрался его схватить, Барсик сиганул на штору. Но не долетел. Мишка его перехватил на лету. Вот молодец! Хоть у него и четвёрка по физкультуре, а реакция есть. Вратарём может стать.
Но удержать кота Мишка не смог. Барсик цапнул его за руку, вырвался, и тут началось!
Барсик прыгал и скакал. Упирался изо всех сил. Шипел и рычал, прям как тигр. Летал взад и вперёд, вверх и вниз. Отбивался изо всех сил. Поцарапал руки мне, Мишке и даже Наташке. Прижимал уши и поднимал хвост трубой. В общем, всячески мешал проведению эксперимента. Ничего ему не помогло. Мы с Мишкой всё-таки его поймали и понесли на кухню. Наташка тем временем приготовила тазик с водой.
Я держал Барсика за передние лапы, Мишка за задние, Наташка ухватилась за хвост. Стали мы его в таз засовывать. Он поместился весь, но голова осталась снаружи. Что делать? Без головы-то объем не полностью измерен будет. А если с головой Барсика под воду макнуть, он захлебнуться может. Утонуть. Как быть? Стали думать.
Мишке пришла идея надеть на него маску для подводного плавания или скафандр, как у космонавтов. Но ни скафандра, ни маски у нас не нашлось, и Наташка предложила надеть ему на голову резиновую перчатку. А что, нормально она придумала. Тем более перчатки вот они, на раковине висят, мама в них посуду моет.
Стали мы Барсику на голову перчатку надевать. И так пробовали, и сяк, не получается. Сопротивляется он сильно. Того и гляди, перчатку порвёт. Отказались мы от этой затеи. Но эксперимент-то закончить надо. Что из-за головы кота всё сорвётся? Вот так просто, от Барсика зависит подтвердиться или нет научное открытие? Так же нельзя!
Вдруг меня осенило! Прямо, как Архимеда. Только я не в ванну залез и «эврика» не закричал, просто увидел на столе папину любимую кружку. Вот, всё очень просто! Голова у Барсика как раз размером с кружку. Надо собрать сейчас воду с пола, которую Барсик вытеснил из тазика, потом добавить в банку кружку воды. Вот и получится объём кота.
Так мы и сделали. Эксперимент прошёл на высшем уровне. Мы и закон Архимеда проверили, и объем нашего кота узнали. Два с половиной литра. Молодец всё-таки Архимед, хороший закон открыл. Настоящий. Полезный. Мы с Мишкой тоже молодцы, ну и Наташка тоже, конечно. Она ведь нам помогала.

Успехов и удачи в новом учебном году!